Александр Королев - Илья Муромец

Известие о падении Тулы стало полной неожиданностью для Лжедмитрия II и его воевод и привело к отступлению его воинства к Карачеву. Поляки и запорожцы начали покидать самозванца и уходить из России. Бежать хотел и сам названный Дмитрий. Казалось, тень царя Дмитрия Ивановича скоро перестанет угрожать власти царя Василия Ивановича, а значит, компромисс, на который пошло московское правительство при сдаче Тулы, оправдал себя. А спустя две недели после падения Тулы временно отступила угроза со стороны еще одного претендента на московский престол — «царевича Августа». 24 октября 1607 года боярин Ф. И. Шереметев занял Царицын.

Шуйский не стал спешить с расправой над царевичем Петрушкой. Для Василия Ивановича не было сомнений, что это самозванец, однако известность Лжепетра был настолько широка, что многие думали, будто в его россказнях есть хоть немного правды, и не исключали, что казачий царевич имеет какое-то отношение к прекратившейся династии московских государей. По Москве ходили слухи, что он может быть незаконнорожденным сыном царя Федора Ивановича. {436} И тут требовалась большая осторожность, дабы захваченный самозванец или принятое им на себя имя не превратились в новый символ противостояния власти Василия Шуйского. Сам по себе пленник из Тулы не представлял никакой опасности, но с ним имело смысл какое-то время повозиться, чтобы окончательно дискредитировать самозванческую интригу в любом ее проявлении.

Для начала сразу же после сдачи Тулы здесь собралось некое подобие Земского собора. Целью его было разоблачение самозванца перед «всей землей». Как известно, Шуйский не был большим поклонником созыва широких представительных учреждений. Вот и теперь роль «собора всей земли» сыграли служилые люди из правительственной армии и большая часть членов Боярской думы, находившаяся на тот момент при особе царя. Поставленный перед собравшимися лжецаревич поразил всех своей молодостью. Трудно было поверить, что этот парень и есть тот самый страшный «царевич Петр». Илейка не стал запираться и честно рассказал собравшимся истинную историю своей жизни с момента рождения в Муроме. Подействовала ли на него угроза пыток, надеялся ли он спасти свою жизнь — кто знает? Но уже к 12 октября у правительства была полная информация, и вскоре по стране были разосланы царские грамоты, сообщавшие о сдаче Тулы и о том, что князь Андрей Телятевский и князь Григорий Шаховской, а также Ивашка Болотников и прочие, «узнав свою вину, нам великому государю добили челом и крест нам целовали, и Григорьевского человека Елагина Илейку, что назвался воровством Петрушкою, к нам прислали». {437} Главное было получено — русские люди должны были узнать, что царевичем и начальником мятежников оказался беглый холоп Илейка Муромец.

Теперь, когда всё, кажется, прояснилось, плененный самозванец был царю не нужен. Но Шуйский по-прежнему не спешил покончить с ним. Во-первых, после его милостивых обещаний, данных под Тулой, должно было пройти хоть какое-то время. Во-вторых, в условиях, когда вновь возобновилось противостояние с Лжедмитрием II, уже разоблаченный самозванец мог быть использован в пропагандистских целях. Обстановка действительно обострилась. 9 ноября 1607 года войска названного Дмитрия осадили Брянск. Сил для взятия города у самозванца было маловато, а потому его весьма обрадовал приход к нему на помощь в середине ноября трехтысячного отряда донских казаков. Было только одно обстоятельство, озадачившее как Лжедмитрия, так и Василия Шуйского, — казаки привели с собой еще одного «царевича», «Федора Федоровича», «брата» «Петра Федоровича». Делать нечего, Лжедмитрий принял «племянника» с великим почетом. В этих условиях раскаявшийся Илейка Муромец мог еще пригодиться московскому правительству. Однако простояв под Брянском два месяца и ничего не добившись, Лжедмитрий в первую неделю января 1608 года ушел зимовать в Орел. К этому времени его войско пополнилось настолько, что он более не нуждался ни в каком «Федоре Федоровиче». Перед уходом в Орел «царь» приказал убить казачьего царевича Федьку. В дальнейшем, кстати, Тушинский вор будет последовательно избавляться от конкурентов — спустя год он безжалостно повесит явившихся к нему из Астрахани «царевичей» — уже упоминавшегося выше Августа и какого-то Лаврентия.

После ухода самозванца из-под Брянска оставлять в живых Идейку Муромца не было никакого смысла. Более того, теперь сохранение ему жизни могло породить слухи о его истинности. Примерно через неделю после отступления Лжедмитрия Илейка был повешен. Казнь состоялась под Москвой, близ Данилова монастыря, на серпуховской дороге. У виселицы собралась толпа — правительство решило сделать казнь публичной, дабы не допустить распространения возможных слухов о спасении «царевича». Поняв, что наступают последние мгновения его жизни, Илейка Муромец, взойдя по лестнице к виселице, принялся говорить собравшимся о том, что он действительно сын царя Федора Ивановича, что казнят его напрасно, но его позорная смерть — это расплата за грехи, совершенные им в то время, когда он, примкнув к казакам, вел безобразную жизнь… Наконец его повесили. Веревки оказались настолько толстыми, что никак не могли плотно затянуться на шее жертвы. Палач уже спустился с помоста, а казненный продолжал извиваться на виселице. Увидев это, палач взял у одного из зрителей дубину, которую тот держал в руке, поднялся обратно и раскроил повешенному череп. Так и умер Илейка Муромец. Разделавшись с самозванцем, царь Василий Иванович смог, наконец, заняться устройством личной жизни — 17 января 1608 года состоялась его свадьба с княжной Буйносовой-Ростовской.

Судьба остальных предводителей обороны Тулы сложилась по-разному. Прошедшее время и новое обострение противостояния с силами Лжедмитрия II позволили царю пересмотреть данные им под Тулой обещания. Почти все участники тех событий, оказавшиеся в его власти, отправились в ссылку. Ивана Болотникова, которого первое время держали в Москве (и он даже гулял по столице, хотя и в компании охраны), в феврале 1608 года сослали в Каргополь. Судя по всему, он до последнего надеялся, что ему удастся вывернуться. {438} В Каргополе, однако, он ждал решения своей участи недолго. Вскоре по приказу царя Болотникову выкололи глаза, а затем тайно утопили. Самуил Кохановский отправился в ссылку в Казань, Федька Нагиба и некоторые другие казачьи атаманы — в «поморские города». Позднее Шуйский приказал их также убить. Повезло Григорию Шаховскому — по решению Василия Шуйского беспокойный князь был выслан на Кубенское озеро, в Спасо-Каменный монастырь. Здесь князю предстояло гнить в земляной тюрьме. В 1609 году он будет освобожден из заключения «тушинцами» и вновь окажется в роли одного из активных деятелей Смуты — теперь уже среди сторонников Тушинского вора. Князь станет боярином самозванца, после его гибели примкнет к ополчению Прокопия Ляпунова, а при подходе к Москве ополчения Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского будет вместе с подчиненными ему казаками вносить дезорганизацию в дело освобождения столицы, его люди станут предаваться грабежам. А затем вдруг Шаховской исчезнет со страниц источников — скорее всего, он умрет в 1612 году. Своеобразно распорядится своей жизнью князь Андрей Телятевский. Боярина простят, ему будет предписано жить в одной из его вотчин. Долгое время считалось, что он там и умер около 1612 года. {439} Недавно эта версия была отвергнута. Как выяснилось, муки совести не оставили Андрея Андреевича в покое — он принял монашеский постриг в Троице-Сергиевом монастыре, где и упокоился около 1624 года под именем Гермогена. {440} Единственный, кто, выйдя из Тулы, не только ничего не потерял, но сумел в дальнейшем сделать карьеру, был путивльский сотник Юрий Беззубцев. Этот активный участник похода на Москву еще Лжедмитрия I, второй человек в армии Болотникова, выдержавший осады Калуги и Тулы, будет сразу принят Шуйским на службу и отправится в Калугу уговаривать Вандтмана и прочих мятежников сдаться на милость царя. Напрасно — Калуга и на этот раз устоит и в конце концов дождется подхода войск названного Дмитрия. «Востребованность» Беззубцева заставляет задуматься: а не был ли он тем, кто открыл ворота Тулы войскам Шуйского? {441} Вскоре переговорщик переметнется на сторону мятежников — в 1609 году он будет в Тушинском лагере в роли «атамана донских казаков». А в 1611 году Беззубцев в составе ополчения Прокопия Ляпунова примет участие в осаде Москвы, занятой поляками. Ловкий сотник переживет Смуту и будет служить еще Михаилу Романову.