Наташа Мишина - Декретные материалы

Но при условии, что у вас с собой есть комплект из нянь и бабушек (минимум одна штука).

И последнее.

Когда вы вернетесь домой (если вы, конечно, вернетесь). Вы будете так хотеть спать, как будто не спали примерно 5000 лет. Вы будете проклянать Черное море и вертеть на горячей кукурузе такой отдых!

Потом подарите всем родственникам магнитики и ракушки.

А через год еще разок попробуете поехать в семейный отпуск. Ну а что? Малыш-то уже стал на год старше. Должно быть полегче.

Ха!

Ха-ха-ха!

А-а-а-ах-х-ха-х-ха-ха-х-ха!

Мама Нина каждый год меня спрашивает, написала ли я список блюд на Новый год. Неважно, идем мы в гости, уезжаем на Северный полюс, улетаем на Марс, — ты женщина и должна готовить. А мужчина, если любит, должен есть.

«Окей, — говорю, — мам. Скинь мне какой-нибудь новенький рецепт в вотсап».

И та, конечно же, мне скидывает двадцать пять рецептов на выбор: с орехами, ананасами, свеклой или фейерверком из шпрот.

Прелесть новогодних салатов в волшебном, секретном ингредиенте. Который я вам не раскрою.

Ладно. Все и так знают, что секретный ингредиент — это майонез.

Да мало ли что там говорят эти диетологи!

Пусть сами едят в новогоднюю ночь свой греческий салат с оливковым маслом и лимончиком.

Мы не травоядные какие-нибудь.

Мы весь год ждали эту ночь, чтобы сожрать ведро оливье и селедки под шубой.

Я обматываюсь гирляндой, чтобы Мишка сфокусировался на мигающих огоньках и не пытался сбежать из кухни, и начинаю резать все, что куплено непосильным трудом. Глаза боятся — руки чистят картошку.

Важный момент в приготовлении, который не стоит упускать. Ничто так не красит повара, как задорный румянец после бокальчика красного. Заодно улучшает вкусовые качества салата прямо порционально выпитому алко.

Один бокал: «Нормальный салат, в следующий раз яблоко не буду добавлять».

Два бокала: «Отличный салат! Бахну-ка туда еще банку гороха!»

Три бокала: «М-м-м-м-м! Белиссимо! Алле, муж? Ты щас упадешь! Я тут такой салат забабахала! Что значит „некогда“? Дуй скорей домой, глупыш!»

Вообще-то, хорошо, что у нас на кухне нет телевизора. Все фильмы последнее время уже не те. Как-то перестала переживать за Наденьку с Лукашиным… Когда «Один дома» смотрю, бубню пол-фильма, что соцопеки на таких родителей нету. В «Иване Васильиче» теперь больше всех Шпака жалко, у которого магнитофон сперли.

Как-то слишком быстро мы выросли. И все стало другим. Даже Новый год.

Когда тебе пять лет, ты пишешь Деду Морозу трогательное и наивное письмо о том, что была хорошей девочкой и хотела бы за это получить куклу Барби с пристегивающимся беременным животом и, если получится, Кена.

Когда тебе пятнадцать, ты пишешь Деду Морозу, чтобы он сделал так, чтобы родители тебя поняли или отвалили. А лучше — поняли и отвалили.

В 20 лет письма Деду Морозу писать некогда, потому что до Нового года пять часов, а ты только сессию закрыла. А еще столько дел! Столько дел! Накрутить кудри, напялить самое блестящее и самое короткое платье, выпить из горла бутылку шампанского, разбить ее об голову на счастье, съехать на жопе с ледяной горки…

После рождения Михаила я решила снова написать письмо Деду Морозу. Мол, здравствуй дедушка. Извини, что давно не писала. Замоталась. Пятое, десятое… Замуж вышла, сына родила. Ни на что не намекаю, но в последний раз, 25 лет назад, когда я просила Барби и Кена, ты подарил мне кофту с капюшоном. Чем, мягко говоря, огорчил меня и подорвал свой авторитет в моих глазах. Поэтому даю тебе возможность реабилитироваться. Мне нужно, чтобы дружная команда фей помыла окна, нарядила елку, приготовила четыре килограмма оливье, подстригла всей семье ногти и сделала мне депиляцию глубокого бикини. Не откажусь также, если феи выщипают мне брови. Только чур чтоб не больно. Весь свой женский болевой лимит я исчерпала, пока рожала Михаила.

Знаете, в тринадцать лет дико бесит, что Новый год — семейный праздник и надо торчать дома, а вот после тридцати понимаешь все плюсы возможности ходить по дому в роскошном платье в пол и тапочках. И можно съесть две тарелки оливье, если захочется, и не втягивать живот.

Главное — не уснуть в десять вечера, пока укладываешь ребенка. Такой вот джингл белз по-мамски.

Хотя, если и уснешь, никто не осудит.

Потому что дома только свои.

В свой отвязный двадцать девятый день рождения я узнала, что такое изжога.

Видите ли, порядком беременная, я была совершенно не готова к этим открытиям.

А между тем это было только начало.

Тук-тук, — деликатно постучали мне изнутри по печени.

Адски хотелось спать.

ТУК-ТУК, — постучали еще раз более настойчиво.

Бывалые мамы говорили, что нужно высыпаться за беременность, потому что после родов поспать уже не получится.

Ну конечно. А когда тебя изнутри пинают в печень, спится просто прекрасно!

Это был мой двадцать девятый день рождения. Именно в этот день я узнала, что у нас будет мальчик.

Я была замужем. Я была на пятом месяце. Я очень хотела розовое платье в пол, торт со сливочным кремом, полежать на животе и маленького французского бульдога. Порядок исполнения желаний был не важен, главное, чтобы немедленно. Потому что уже через мгновение список желаний мог измениться.

На седьмом месяце я познакомилась с бессонницей. Потому что на спине спать нельзя, на животе спать нельзя, на боку все затекает. Только уляжешься удобно, уже нужно искать новую позу.

На восьмом месяце я узнала, что можно расплакаться от того, что хочется чесать живот, а ты сидишь в очереди в женской консультации. И между твоей рукой и животом лежит непреодолимое препятствие в виде колготок, платья, мехового тулупа и до живота тебе вот так просто не добраться, а через колготки — не то.

А в туалет почесать не уйдешь — место сидячее займут.

Потом я узнала, что такое хотеть писать, когда писала 30 секунд назад.

После рождения Мишки я узнала, что значит слово «эпизиотомия» и каково это, когда тебя поздравляют с днем рождения, но в это день родилась не ты, а ты родила. Простите за каламбур.