Фрэнси Эпштейн - Война Фрэнси

Впервые за долгие годы я жила одна. Мне нравилось уединение, но оно влекло за собой размышления о прошлом. В какой-то момент я неизвестно почему начала думать, что причастна к убийству родителей. Благодаря удаче и силе воли я исполнила обещание — я выжила, но продолжала упрекать себя в том, что, сделай я тогда больше, мои родители были бы спасены. Хотя я и не представляла, как могла бы им помочь.

Близилось Рождество, но из гордости я отказалась от нескольких приглашений, которые казались мне сродни кости, брошенной голодной собаке. Выпал снег, и я смотрела на стоявшие в углу лыжи и ботинки — те немногие вещи, что мне вернули. Я надеялась сбежать из города, наполненного воспоминаниями, в горы.

В канун Нового года я несколько часов провела там, где в моменты грусти мне было лучше всего — в горячей ванне. И вдруг из дыры в стене появилась маленькая мышка. Она пробежала по краю ванны, приблизилась ко мне. Потерянная и не знающая, куда двинуться дальше, она олицетворяла мое существование. Мы долго смотрели друг на друга, а потом она вернулась в свою норку. Неожиданно для себя я восприняла это как последнюю невыносимую потерю и спешно покинула квартиру, решив все же пойти на праздник. Но вместо этого я спустилась по узким улочкам Старого города к реке, а оттуда направилась на нижнюю набережную, которая весной и летом превращалась в некую аллею влюбленных, где я впервые поцеловалась девять лет назад.

Я подошла к ступеням, ведущим к воде, и большим железным кольцам, к которым привязывали лодки. Внезапно на меня нахлынуло яркое воспоминание о том, как в пять лет mademoiselle вела меня домой с урока физкультуры. В тот день я впервые увидела выловленного из реки утопленника, он был привязан к этому самому лодочному кольцу. Должно быть, он пробыл в воде долго, потому что стал зеленым, скользким, и от него несло тухлой рыбой и гнилью. Я протиснулась вперед сквозь ноги зевак и довольно долго смотрела на него, пока гувернантка не осознала, что это не самое подходящее зрелище для маленькой девочки.

В следующую ночь мне приснился кошмар: утопленник из сна превратился в водяного, персонажа чешских сказок, который заманивает к себе невинных девушек и утаскивает их на дно. Служанки часто пугали меня и говорили, что если я буду плохо себя вести, то он придет и заберет меня. Спустя двадцать лет его образ вновь ожил. Он звал меня по имени и рассказывал, как темно и тихо под водой. Я как вкопанная стояла на берегу любимой реки, смотрела на проплывавшие мимо льдины и вспоминала, как часто каталась на коньках недалеко отсюда и как любила купаться у противоположного берега. Вода казалось холодной, но спокойной, а отблески фонарей плясали на ее поверхности, словно маленькие звездочки.

Я почувствовала чью-то руку на плече. Седовласый полицейский сказал:

— Мисс, это не лучшее место для одиноких прогулок в полночь. Очень уж холодно. Где вы живете? Я провожу вас домой.

Словно очнувшись ото сна, я позволила увести себя и в изнеможении рухнула на кровать.

А на следующее утро наступил первый день нового, 1946 года. Проснувшись с ясной головой, я собрала сумку, взяла лыжи и, сев на первый же поезд в горы, прибыла на место после обеда. На другой день я, немного нервничая из-за того, как буду кататься после шести лет перерыва, поднялась по гондольной дороге на вершину.

Пики гор были одеты в самые праздничные наряды. На небе было ни облачка, а на соснах лежал свежевыпавший снег. Вокруг не было ни души, и никто не мог нарушить внезапную близость, которую я ощутила, со Вселенной. Я с благоговением взглянула на окружавшую меня красоту, словно созданную специально для меня. Если Бог существует, то именно там я ощутила его присутствие, как и благодарность за то, что осталась живой. Я пристегнула лыжи и, насвистывая последнюю часть моей любимой симфонии Брамса, помчалась со склона.

#####

Китти и Фрэнси после освобождения, июль 1945

Радиограмма: NLT [69] Так помечали телеграммы, отправленные ночью по льготному тарифу.

Петеру Сакселю Хохвальту Нью-Йорк:

ВЫШЛИ СВОЙ АДРЕС ТЧК ИЗ ВСЕЙ СЕМЬИ ОСТАЛАСЬ ОДНА Я ТЧК ПОЖАЛУЙСТА НАПИШИ КАК МОЖНО СКОРЕЕ ТЧК ТВОЯ КУЗИНА ФРЭНСИС СОЛАР ПРАГА СТАРОМЕСТСКАЯ 15

Октябрь 45-го, телеграмма Петеру Сакселю

Весной 1946 года Фрэнси Солар начала собирать документы, разрешения и принялась искать персонал для нового ателье. Она написала двоюродному брату Петеру, служившему в армии США, и попросила его прислать ей ткани и последние номера «Воуг» и «Харперс Базар». Открытие было намечено на осень, в августе она хотела отдохнуть на водах в Словакии. Но в июле она написала ему, что выходит замуж.

«… Все произошло так быстро, за неделю… Его зовут Курт Эпштейн… Ему сорок два, он на голову выше меня и очень красивый (он известный спортсмен, родственник семьи Петчек). Я знаю его с двенадцати лет — он тренировал меня в кружке плавания, и я всем сердцем ненавидела его, потому что он был таким неприятным человеком, и мы считали его ужасным и заносчивым. Но оказалось, что мистер Эпштейн вовсе не такой уж неприятный…»

Курт Эпштейн был среди той тысячи евреев-мужчин, которых в декабре 1941-го отправили в Терезиенштадт. Прежде чем выйти в отставку в чине лейтенанта Армии Чехословакии, он служил в Терезине и вскоре по возвращении туда в качестве узника был назначен одним из восьми старшин. В отличие от торговца на черном рынке Джо Солара, он заботился о том, чтобы еда, которую он распределял, попадала в рот к заключенным. Его родителей отправили в Освенцим тем же поездом, что и Фрэнси, но они там погибли. Как и Фрэнси, доктор Менгеле отправил его в принудительный рабочий лагерь, и из всей семьи выжил только он.

«Он чудесный человек, и его взгляды на женщин довольно старомодны, — писала Фрэнси Петеру в сентябре, — что хорошо, ведь в отличие от мужчин помоложе он очень честный. И он любит меня, но это не мешает ему видеть мои недостатки. Наши отношения совсем не похожи на те, что были в первом браке, когда муж идеализировал меня и позволял совершать разного рода глупости. В конце концов я возненавидела его за слабость и перестала уважать. Кажется, Курт не повторит этой ошибки и сохранит надо мной определенную власть. Хорошо, что он на шестнадцать лет старше. Знаешь, мои подруги так рады за меня. Я всегда была enfant terrible, и все знакомые рады, что наконец-то нашелся человек, которые не позволит мне вить из себя веревки.

Что касается финансов, Курт зарабатывает достаточно, но я хочу иметь собственный бизнес. Я не хочу, чтобы круг моих интересов замкнулся на домашнем хозяйстве. И никогда не знаешь, что случится, да и было бы безумием отказаться от моей клиентуры. Сидя дома, я буду ужасно несчастна, а Курт знает, что у меня слишком много жизненной энергии, чтобы мои цели свелись лишь к вытиранию пыли».