Фрэнси Эпштейн - Война Фрэнси

Как и в Праге, Фрэнси и ее клиенты доверяли друг другу. Все знали, что она прошла через концлагерь. Некоторые предпочитали не говорить об этом, но все видели ее татуировку из Освенцима. Возможно, одна из любимых клиенток Фрэнси, известная журналистка Мария Мэнс, упоминавшая ее в одной из своих книг, и уговорила Фрэнси записать свою историю. Другая клиентка, литературный агент Сирил Абельс, разослала рукопись по издательствам. В ответ пришли отказы. В 70-е годы многие американские евреи, и держу пари, что среди них были и те издатели, хотели дистанцироваться от жертв концлагерей. Преподавание истории холокоста в университетах и центры холокоста только зарождались. И только в 1978 году слово «холокост» вошло в язык благодаря всемирно известному телевизионному мини-сериалу. И хотя самый посещаемый музей в Вашингтоне — это Мемориальный музей Холокоста, открылся он лишь в 1993 году.

Еврейки были среди лидеров второй волны феминизма в США, но само движение пока не сильно повлияло на уклад еврейской общины.

По содержанию и языку «Война Фрэнси» опередила свое время. За исключением дневника Анны Франк, литература о холокосте в США была в основном представлена писателями-мужчинами. Среди них выделялся Эли Визель [74] Эли Визель (1928–2016) — американский и французский писатель еврейского происхождения, лауреат Нобелевской премии мира. , в то время «голос» тысячи жертв, которых стали называть «выжившие». Не многие писатели-мужчины еврейской общины описывали жизнь женщины во время холокоста. Уильям Стайрон, не еврей по происхождению, выпустил роман «Выбор Софи», в котором речь идет о выжившей польке. В Израиле, во многом из-за скандальных романов Ехиэля Динура [75] Ехиэль Динур (1909–2001) — израильский писатель, чьему перу принадлежит порнографический роман «Дом кукол». Его главная героиня, еврейка по происхождению, работает в борделе концлагеря. Это одна из первых книг о холокосте, написанных в Израиле. Она во многом определила отношение к бывшим узникам концентрационных лагерей. Выступал свидетелем по делу Эйхмана. , писавшего под псевдонимом «Ка-Цетник», что означает «узник концентрационного лагеря», на жертв холокоста смотрели как на порченый товар. Чешско-израильская писательница Дита Краус, прошедшая большую часть войны бок о бок с Фрэнси, как-то сказала мне, что даже великий израильский политический деятель Давид Бен-Гурион якобы сказал:

— Каждый выживший мужчина был капо, а каждая женщина — проституткой.

В своей книге Фрэнси почти полностью концентрируется на переживаниях женщин. Кроме того, она смотрит на войну глазами ассимилировавшейся пражской еврейки и гордой гражданки Чехословакии. Ни она, ни ее родители не были религиозны. Она не владела идишем. Фрэнси откровенно и бесстрастно пишет о любви и сексе (в том числе и однополом) в обмен на еду. Она знала, какой вред могла нанести такая информация человеку в начале 70-х, поэтому изменила имена женщин, о которых рассказывала.

Немногие писатели способны отделить неприятие их работы от неприятия их самих, и Фрэнси не стала исключением. Отказ издательств больно ранил ее и подтвердил сомнения, что ее история никому не интересна. Она передала рукопись мне, чтобы я распорядилась ею по своему усмотрению. В конце концов, сказала Фрэнси, это же я писатель в семье.

Книга матери — это последнее, что было бы мне интересно в 1975-м. Я с детства слушала эти рассказы. Это ее история, не моя. Я хотела, наоборот, отойти от нее, а не углубляться в эту тему еще больше. Хотя мне было уже около тридцати, я не могла ни бунтовать против родителей, ни покинуть родное гнездо. Я писала книгу «Дети холокоста», пытаясь отделить свои мысли от маминых.

В 1979 году мою книгу о пережитом опыте старшего поколения, его стойкости и нашей памяти опубликовали. Это событие далось нам непросто. Мы никогда не говорили об этом, но у меня складывалось ощущение, что, хотя Фрэнси гордится первой книгой дочери-журналистки и с удовольствием продвигает ее, она чувствует, что ее собственную жизнь обошли вниманием. Она стала рассказывать истории военного прошлого на местных мероприятиях, но, как и я, не стремилась опубликовать эти воспоминания.

Весной 1989 года у Фрэнси случилась аневризма мозга. Она впала в кому и умерла не приходя в сознание.

Следующие семь лет я носила своеобразный траур — собирала информацию о ней и ее предках, которая потом превратилась в книгу «Откуда она: по следам матери». В ней я проследила историю трех поколений портных, живших в Центральной Европе, и обратилась к мемуарам «Туда и обратно» как к источнику информации о Второй мировой войне. Закончив книгу в 1997-м, я сдала мемуары и прочие материалы в архив и с головой погрузилась в новую работу.

На протяжении двадцати лет меня часто просили помочь написать или перевести воспоминания других выживших, и иногда, если материал был мне интересен, я соглашалась. Вместе с Хедой Марголиус Ковали я перевела с чешского ее книгу «Под несчастливой звездой: жизнь в Праге с 1941-го по 1968-й», которая стала важным историческим документом. Я перевела часть воспоминаний Власты Шеновой о Терезине «Я хотела стать актрисой». Вместе с Полом Орнштейном она работала над книгой «Оглядываясь назад: мемуары психоаналитика». Я также написала предисловие к книгам двух бывших узников из Канады. Мне присылали много рукописей о холокосте и просили прочесть и/или написать рецензию, но почти всегда я отказывала, чтобы не отвлекаться от своих работ. Однако на протяжении этих двадцати лет я следила за тем, что писали о женщинах в период Второй мировой войны исследователи-феминистки.

В 2017 году мой друг рассказал о видео, которое моя мать записала для Фортуновского архива Йельского университета в 1985 году. Мы с братьями ничего об этом не знали. В том же году наша семья получила копию видео, и мы впервые его посмотрели. Тогда же «Нью-Йорк таймс» и «Нью-Йоркер» разразились скандалами о сексуальных домогательствах Харви Вайнштейна, а движение #MeToo охватило весь мир и попало в заголовки.

Просмотрев видео Фрэнсис и показав его друзьям, я перечитала мамину рукопись и поняла, что это важный первоисточник. Некоторые из тех, кого описывает Фрэнсис, были известны в семидесятых годах, и не только добрыми делами. Информацию об этих людях можно найти в «Википедии». Среди них не только Йозеф Менгеле, но и осведомительница Панкраца Марианна Гольц, заключенная-еврейка Лотте Винтер («Сильва») и надзирательница концлагеря Аннелиза Кольманн («Буби»). Настоящее имя Шписса, нациста, который заставил Фрэнсис сжечь дневник, было Вильгельм Фридрих Клем.

Мы с братьями посоветовались и сошлись на том, что Фрэнси писала книгу для публикации, и она бы хотела, чтобы мы сделали это к 75-летней годовщине ее освобождения из лагеря. Мы решили, что я ее немного отредактирую и отошлю издателям в Европу, Израиль, Соединенное Королевство и США. Фрэнси бы обрадовалась, узнав, что рукопись приняли два крупных издательства: словацкое IKAR и чешское «Млада Фронта».