Ганс Рот - Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943

23 марта

Сегодня тоже более или менее спокойно. Лишь иногда раздается пулеметная очередь со стороны противника. Сегодня уже приятное тепло, яркое солнце на синем небе. Земля понемногу оттаивает, настает период распутицы. Пройдет еще пара недель, и земля подсохнет, так что, господа, готовьтесь к весеннему наступлению.

24 марта

Завтра нас сменяют. На сей раз это нас не особо радует. Дни здесь прошли спокойно, то есть по нашим понятиям спокойно. Лишь умеренные обстрелы, дневные и ночные, ну и время от времени вялые атаки – все равно что затишье для нас. За эту зиму мы приучились к совершенно иному развитию обстановки. Очень жаль, что нас сгоняют отсюда, – здесь сплотилась весьма неплохая боевая группа!

25 марта

Смена тоже проходит спокойно и без сбоев. В полдень русские истребители решили преподнести нам сюрприз на марше. Один боец получил легкое ранение после их обстрела. Без каких-либо происшествий вечером добираемся до Обояни.

Сегодня имел возможность прочесть любопытный выпуск новостей, выпущенный противником. Там перечислялись бои в районе деревни Лучки. За период с 17 по 24 февраля, когда русские сосредоточили атаки на участке Озеровский-Лучки, враг на участке, где действовала только 75-я пехотная дивизия, по нашим данным, потерял 20 тысяч человек, 9 тысяч из них убитыми. Если взять эти цифры применительно к дивизиям, то речь может идти о 4–5 советских дивизиях. Прибавьте сюда еще и дезертиров и перебежчиков. На других участках фронта обстановка, в принципе, та же. Если судить по показаниям многочисленных пленных, мы узнаем, что отдельные роты сократились до 20, а иногда и до 14 человек. Это говорит о том, что далеко не все так благополучно у них на фронте.

Кровавые, неисчислимые потери, на которые шли большевики в эти зимние месяцы, не могут не оказать отрицательного влияния и на ход их весеннего наступления. Но – как бы то ни было – и для нас преувеличенному оптимизму места быть не должно. Мы понимаем, что Советы эту зиму не профукали. В глубоком тылу созданы мощные линии обороны, промышленные центры Урала освоили выпуск танков Т-34 новых, усовершенствованных модификаций.

27–28 марта

Время от времени удостаиваемся визитов советской авиации. Самолеты на бреющем кружат над нами и ведут по нам плотнейший огонь из бортового оружия. Едва заслышав гул авиационных двигателей, мы, не мешкая, спешим укрыться. Те, кто не успевает, бросаются под машины и пережидают «нашествие» там. Иногда на нас бросают и бомбы.

29 марта

Ясная погода – летная погода. Внезапно во время приема пищи затявкали наши зенитки. И пока высоко в небе мелькали маленькие опасные для врага белые облачка разрывов зенитных снарядов, послышался знакомый уже гул – над нами прошли три советских бомбардировщика. Зенитчики просто озверели. Мы стояли и с интересом наблюдали, что же будет дальше. И вот – попали! Сразу вопль восхищения и радости! Один из бомбардировщиков теряет устойчивость, и за ним тянется дымный след. На опушке леса сначала возникает темное облако, и пару секунд спустя мы слышим глуховатый звук взрыва рухнувшего на землю самолета.

Но остальные два бомбардировщика как ни в чем не бывало продолжили полет. Один из наших бойцов указал на крохотную точку в небе. Точка росла, и мы вскоре различили наш истребитель, бросившегося вдогонку следовавшим на восток бомбардировщикам. Интрига приобрела совершенно иное звучание! Мы даже позабыли о любимом гороховом супе. Какой тут суп! Тут такие дела происходят у нас на глазах! Не каждый день увидишь такой воздушный бой.

Нагнав бомбардировщик, наш истребитель неожиданно резко устремился вверх, а потом почти вертикально спикировал на самолет противника. Короткая очередь из пушек и пулеметов. Серия точных попаданий. И тут истребитель отвернул, как бы потеряв интерес к цели. Мы даже недоумевали, почему. Но вот из хвоста русского самолета потянулась сначала узенькая дымная струйка, и уже в следующую секунду стала толстой струей черного дыма. Бомбардировщик загорелся и, объятый пламенем, рухнул вниз. В последнюю минуту летчику удалось выброситься с парашютом, но неудачно: купол парашюта, едва раскрывшись, тоже загорелся от пламени падавшей машины.

Воздушный бой занял каких-нибудь пару минут. Нашего истребителя и след простыл. И снова голубое до синевы небо, ни единого облачка, все тихо-мирно. Как пятью минутами раньше. Даже наш суп не успел остыть.

30 марта

Всего за ночь погода внезапно переменилась. На улице бушует такая пурга, которую мы и зимой не видели. От души сочувствую тем бойцам, кто сейчас в поле на санях. Видимость – от силы пару метров. Мы ждем две группы бойцов на санях. Они еще несколько часов назад должны были прибыть, но не прибыли. Мы уже начинаем волноваться. Только к вечеру до нас добралась одна группа. Второй мы так и не дождались.

31 марта

Вьюга унялась. Снова синее небо и солнце. Будто ничего и не было. Тем не менее было – за ночь кое-что произошло. Ночью группа бойцов на санях сбилась с дороги. Наши товарищи угодили в глубокую балку, откуда выбраться было невозможно, и они за ночь замерзли – погибли. Произошло и кое-что еще посерьезнее – подгоняемые восточным ветром русские сумели снова блокировать шоссе Обоянь – Курск в районе хутора Дрозды. К полудню мы, готовые к контратаке, добрались до участка прорыва.

Боевая мощь врага была уже не та, и поэтому у нас не заняло много времени навести там порядок. Наша артиллерия несколько часов обстреливала занятые русскими Дрозды. Русские, отступив, оставили сотни убитых. Страшное это зрелище – усеянная трупами деревенская улица. Кто-то прозвал ее «Аллеей мертвецов». Ее с охотой подхватили и даже нацарапали на какой-то деревяшке это название и укрепили в начале улицы. До самого конца войны к улице Курской, по крайней мере к части ее, прилипнет это страшное название.

В канаве слева от дороги мы обнаружили труп женщины из пехоты. Страшно изуродованный разрывами снарядов. Половина молодого еще лица отсутствовала. Даже длинных светлых волос не хватило, чтобы прикрыть ужасную рану.

Странное зрелище для фронтового солдата, привыкшего сражаться с мужчинами, видеть перед собой труп женщины-военной. Иногда женщины оказывались и в числе взятых нами в плен русских.

1 апреля

Отправляемся в разведку в район Медвенки. Медвенка – тоже пункт временного сбора для остатков 229-й пехотной дивизии и других подразделений, приписанных к самым различным группам. В нашу задачу входит «зачистка линии фронта». Несколько недель нам предстоит следовать в северном направлении на Курск и находиться под бдительным оком генерала Мозера.