Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 1

А ты водку тут хлещешь со мною…

Я сидел, как в окопе под Курской дугой,

Там, где был капитан старшиною.

А у дельфина взрезано брюхо винтом.

Выстрела в спину не ожидает никто.

На батарее нету снарядов уже.

Надо быстрее на вираже.

Но парус, порвали парус. (Припев)

Каюсь, каюсь, каюсь.

Даже в дозоре можешь не встретить врага.

Это не горе, если болит нога.

Петли дверные многим скрипят, многим поют.

Кто вы такие? Вас здесь не ждут.

Припев

Многая лета тем, кто поёт во сне.

Все части света могут лежать на дне.

Все континенты могут гореть в огне.

Только всё это не по мне.

Припев

Поговори хоть ты со мной, гитара семиструнная.

Вся душа полна тобой, а ночь такая лунная.

Эх, раз, раз, да ещё раз,

Да ещё много, много раз, (Припев)

Эх, раз, раз, да ещё раз,

Да ещё много, много раз.

На горе стоит ольха, а под горою вишня.

Полюбил цыганку я — она замуж вышла.

Припев

В чистом поле васильки, дальняя дорога.

Сердце стонет от тоски, а в глазах тревога.

Припев

У меня жена была, она меня любила.

Изменила только раз, а потом решила:

Припев

Гололёд на Земле, гололёд,

Целый год напролёт гололёд.

Гололёд на Земле, гололёд.

Будто нет ни весны, ни лета,

Чем-то скользким одета планета.

Люди, падая, бьются об лёд.

Гололёд на Земле, гололёд.

Целый год напролёт гололёд.

Даже если планету в облёт,

Не касаясь планеты ногами,—

Не один, так другой упадёт,—

Гололёд на Земле, гололёд —

И затопчут его сапогами.

Гололёд на Земле, гололёд.

Целый год напролёт, целый год.

Будто нет ни весны, ни лета,

Люди, падая, бьются об лёд.

Гололёд на Земле, гололёд

Целый год напролёт гололёд.

Сыт я по горло, до подбородка,

Даже от песен стал уставать.

Лечь бы на дно, как подводная лодка,

Чтоб не могли запеленговать!

Друг подавал мне водку в стакане,

Друг говорил мне, что это пройдёт.

Друг познакомил с Веркой по пьяни,—

Верка поможет, а водка спасёт.

Не помогли ни Верка, ни водка:

С водки — похмелье, с Верки — что взять?

Лечь бы на дно, как подводная лодка,

Чтоб не могли запеленговать.

Сыт я по горло, сыт я по глотку,

Ох, надоело петь и играть.

Лечь бы на дно, как подводная лодка,

И позывных не передавать.

Дела меня замучили, дела.

Каждый день, каждый день, каждый день.

Дотла сгорели песни и стихи — дребедень…

Весь год жила-была, и вдруг взяла — собралась и ушла.

И вот опять весёлые дела

У меня.

Теперь хоть целый вечер подари, подари, подари.

Поверь, я буду только говорить.

Из рук, из рук вон плохо шли дела у меня, шли дела,

И вдруг сгорели пламенем дотла — не дела, а зола.

Весь год жила-была и вдруг взяла, собралась и ушла.

Вот такие грустные дела

У меня.

Теперь хоть целый вечер подари, подари, подари.

Поверь, не буду даже говорить.

Она сказала: «Не люблю»,

А он сказал: «Не может быть».

Она сказала: «Я не пью»,

А он сказал: «Мы будем пить».

Когда же выпили вино,

Она сказала: «Дорогой,

Закройте шторы и окно»,

А он сказал: «Пошли домой».

В сон мне жёлтые огни, и хриплю во сне я,—

Повремени, повремени, утро мудренее.

Но и утром всё не так, нет того веселья:

Или куришь натощак, или пьёшь с похмелья.

Эх, раз, ещё раз, или пьёшь с похмелья.

В кабаках зелёный штоф, белые салфетки —

Рай для нищих и шутов, мне ж — как птице в клетке.

В церкви смрад и полумрак, дьяки курят ладан.

Нет, и в церкви всё не так, всё не так, как надо.

Эх, раз, да ещё раз, всё не так, как надо.

Я на гору впопыхах, чтоб чего не вышло.

А на горе стоит ольха, а под горою вишня.

Хоть бы склон увит плющом, — мне б и то отрада —

Хоть бы что-нибудь ещё, всё не так, как надо.

Эх, раз, да ещё раз, всё не так, как надо.

Я по полю вдоль реки. Свет и тьма, нет Бога…

А в чистом поле васильки, дальняя дорога.

Вдоль дороги лес густой с бабами-ягами,

А в конце дороги той плаха с топорами.

Эх, раз, да ещё раз, плаха с топорами.

Где-то кони пляшут в такт, нехотя и плавно.

Вдоль дороги всё не так, а в конце подавно.

И ни церковь, ни кабак, — ничего не свято…

Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята.

Корабли постоят и ложатся на курс,

Но они возвращаются сквозь непогоды.

Не пройдёт и полгода, и я появлюсь,

Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода.

Возвращаются все, кроме лучших друзей,

Кроме самых любимых и преданных женщин,

Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.

Я не верю судьбе, я не верю судьбе, а себе — ещё меньше.

Но мне хочется думать, что это не так,

Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.

Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах,

Я, конечно, спою, я, конечно, спою, не пройдёт и полгода.

Вот и разошлись пути-дороги вдруг:

Один на Север, другой на запад.

Грустно мне, когда уходит друг

Внезапно, внезапно.

Ушёл — невелика потеря

Для многих людей. (Припев)

Не знаю, как другие, а я верю, верю

В друзей.

Наступило время неудач —

Следы и души заносит вьюга.

Всё из рук вон плохо, плачь не плачь.

Нет друга, нет друга.

Припев

А когда вернётся друг назад

И скажет: «Ссора была ошибкой»,

Бросим мы на прошлое с ним взгляд

С улыбкой, с улыбкой.

Припев

Мой друг уехал в Магадан,

Снимите шляпу, снимите шляпу.

Уехал сам, уехал сам.

Нс но этапу, не по этапу.

Нс то, чтоб другу нс везло.

Не чтоб кому-нибудь назло.

Не для молвы, что, мол, чудак.

А просто гак, а просто так.

Я знаю, кто-то скажет: «Зря.

Как так решиться всего лишиться?

Ведь там сплошные лагеря,

А в них убийцы, а в них убийцы».

Ответит он: «Не верь молве —

Их там не больше, чем в Москве».

Потом уложит чемодан,

И в Магадан, и в Магадан.

Не то, чтоб мне не по годам,—

Я б прыгнул ночью из электрички.

Но я не еду в Магадан,

Забыв привычки, закрыв кавычки.

Я буду петь под струнный звон

Про то, что будет видеть он.

Про то, что в жизни не видал,—

Про Магадан, про Магадан.

Мой друг поехал сам собой,

С него довольно, его довольно.

Его не будет бить конвой.

Он добровольно, он добровольно.

А мне удел от Бога дан…

А может, тоже в Магадан

Уехать с другом заодно