Махатма Ганди - Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной

Так мне удалось избавиться от мерзости лжи. С тех пор я всегда честно и без колебаний признавался, что женат.

На исходе второго года пребывания в Англии я познакомился с двумя теософами — братьями и холостяками. Они решили побеседовать со мной о «Гите». Братья как раз читали «Песнь Небесную» в переводе сэра Эдвина Арнольда и пригласили меня прочитать вместе с ними оригинал. Мне стало стыдно, поскольку я не читал этой божественной поэмы ни на санскрите, ни на гуджарати. Я был вынужден признаться, что вообще не читал «Гиты», но добавил, что с удовольствием прочту ее с ними и что, хотя мое знание санскрита оставляет желать лучшего, я надеюсь отыскать те места, где переводчик мог лучше справиться со своей задачей. Так я приступил к чтению «Гиты» с братьями. Стихи из второй главы произвели на меня настолько глубокое впечатление, что я, кажется, до сих пор слышу их:

Книга поразила меня и показалась бесценной. С каждым годом она становилась мне все дороже, и сегодня я считаю ее самым важным произведением литературы для того, кто хочет познать истину. Она была для меня источником спасения в минуты уныния. Позже я прочитал все переводы «Гиты» на английский язык и считаю перевод сэра Эдвина Арнольда лучшим. Он точно передает смысл подлинника, однако, читая его, ты невольно забываешь, что перед тобой всего лишь перевод. Хотя я впервые прочитал «Гиту» вместе с братьями, я не изучил ее тогда. Лишь годы спустя она стала моей настольной книгой, к которой я обращаюсь почти каждый день.

Кроме того, братья рекомендовали мне книгу «Свет Азии» того же сэра Эдвина Арнольда, которого я до поры знал только как автора перевода «Гиты» «Песнь Небесная». Я прочитал эту вещь даже с бо́льшим интересом, чем «Бхагавадгиту». Я не мог от нее оторваться. Однажды братья привели меня в ложу мадам Блаватской [41] Елена Петровна Блаватская (1831–1891) — религиозный философ, оккультист, основательница Теософского общества. и познакомили меня с ней и миссис Безант [42] Анни Безант (1847–1933) — писательница, общественный деятель, теософ и борец за права женщин. . Миссис Безант тогда только что присоединилась к Теософскому обществу, и я с величайшим вниманием слушал истории ее обращения. Друзья посоветовали и мне стать членом общества, но я вежливо отказался и объяснил это так:

— Я слишком плохо знаю собственную религию, поэтому мне бы не хотелось сейчас вступать в какое-либо другое религиозное общество.

Однако помню, что по совету братьев я прочитал «Ключ к теософии» Блаватской. Книга пробудила во мне желание познакомиться с трудами по индуизму. Она также помогла мне отказаться от навязанных христианскими миссионерами предубеждений, что индуизм сплошь состоит из суеверий.

Примерно в то же время я познакомился в вегетарианском пансионе с набожным христианином из Манчестера. Он многое мне рассказал о христианстве, а я поделился с ним воспоминаниями о том, с чем столкнулся в Раджкоте. Ему было искренне жаль слышать подобные вещи. Он сказал:

— Я — вегетарианец. Я не выпиваю. Но многие христиане едят мясо и пьют спиртное, поскольку это не запрещено Священным Писанием. Пожалуйста, прочтите Библию.

Я согласился, и он принес мне экземпляр. Припоминаю, что он торговал Библиями, и в книге, которую я купил у него, были карты, алфавитный указатель и другие полезные материалы. Я приступил к чтению, однако никак не мог справиться с Ветхим Заветом. Я прочел Книгу Бытия, но последующие части навевали на меня сон. Только ради того, чтобы сказать, что я действительно прочитал Библию, я стал пробиваться вперед с трудом и без всякого интереса или понимания. Книга Чисел мне абсолютно не понравилась.

Зато Новый Завет произвел на меня совершенно иное впечатление. Особенно меня вдохновила Нагорная проповедь. Я сравнивал ее с «Гитой». Меня тронули следующие строки: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». Они напомнили мне строки Шамала Бхатта: «За чашу лишь с водою налей в ответ ты чай…» и так далее. Своим неопытным разумом я попытался объединить учение «Гиты», «Света Азии» и Нагорной проповеди. Отречение, которое, как я понял, было высшей формой религии, очаровало меня.

Я захотел узнать побольше о жизни основоположников других религий. Один из друзей порекомендовал мне сочинение Карлейля «Герои и героическое в истории». Я прочитал главу о героях-пророках и увидел, какими величественными, храбрыми и аскетичными они были.

Дальше я в тот момент продвинуться не мог, поскольку подготовка к экзаменам не оставляла мне много свободного времени. Умом я понимал, что должен читать больше религиозных книг и познакомиться со всеми основными религиями мира.

И, конечно же, нельзя было избежать знакомства с атеизмом. Каждый индиец слышал о Брэдлоу [43] Чарльз Брэдлоу (1833–1891) — политический активист и один из самых известных английских атеистов XIX века. и его так называемом атеизме. Я прочитал атеистическую книгу, название которой забыл. Она меня не впечатлила, поскольку я к тому моменту уже пересек пустыню атеизма. Миссис Безант, находившаяся тогда на пике своей популярности, перешла от атеизма к теизму, и сам по себе этот факт усилил мою неприязнь к атеизму. Я прочитал ее книгу «Как я стала теософом».

Примерно в это же время умер Брэдлоу. Его похоронили на Бруквудском кладбище, неподалеку от Уокинга. Я побывал на его похоронах, и мне показалось, что туда пожаловали все лондонские индийцы. На похоронах были и священники, которые пришли отдать Брэдлоу последний долг. На обратном пути, когда мы ждали на станции поезд, какой-то ярый атеист из толпы решил посмеяться над одним из священников.

— Стало быть, вы, сэр, верите в существование Бога? — издевательски поинтересовался он.

— Да, верю, — тихо отвечал священник.

— Вы наверняка знаете, что окружность земли равняется двадцати восьми тысячам миль, не так ли? — спросил атеист с самодовольной улыбкой.

— Несомненно.

— Тогда сделайте милость, ответьте, каков размер вашего Бога и где он прячется?

— Ах, если бы мы знали. Но Он живет в сердцах у нас обоих.

— Бросьте, не надо принимать меня за ребенка, — сказал атеист и с победной улыбкой оглядел нас.