Николай Фигуровский - Я помню... [Автобиографические записки и воспоминания]

(с. 95): Ставится на голосование предложение: „ходатайствовать о немедленном удалении о. ректора от должности“ и принимается всеми, при одном воздержавшемся от голосования — (Епископе).

Там же, с. 95.

Журнал № 11. Утреннее заседание 25 апреля.

Выслушано внеочередное предложение протоиерея А.Благовещенского о пересмотре решения по делу о. ректора семинарии. Он говорит: вчера мы произнесли здесь свой суд над о. ректором — суд скорый, справедливый и даже милостный. Он сам в своей речи сказал, что достоин удаления. Но отнесемся к нему по-человечески. Посмотрим, каково его положение. Он человек вдовый, имеющий детей. Придет он домой — окружат его дети, что он им скажет? Мы предлагаем ему взять союзническое знамя и отправиться в Каменец-Подольск, а я боюсь, как бы он не отправился в Могилев. Ведь на нашей душе будет тяготеть этот грех. Вспомните евангельский пример — „кто без греха, пусть первый бросит камень“. А за кем из нас нет грехов; так скажем ему: уйди, ты нам не нужен.

Ставятся на голосование два предложения: 1-е — остаться при прежнем решении в отношении о. ректора с поправкою: просить преосвященного Евгения дать о. ректору отпуск и этим путем немедленно удалить его от дел, и 2-е — пересмотреть прежнее решение.

Единогласно принимается первое предложение с поправкою».

Я привожу здесь эту длинную выписку из очень редкого печатного документа (по-видимому, не стенограммы, а просто — подробной записи) потому, что в ней, пожалуй, исчерпывающим образом характеризовано положение и атмосфера в Костромской духовной семинарии в годы моего там обучения. Да, атмосфера была исключительно удушливой. Недаром мы, ученики, в своем большинстве мало обращали внимания на усвоение преподаваемых дисциплин и почти постоянно находились в состоянии страха за свою судьбу и за судьбу товарищей.

Конечно, костромские попы почти не понимали политической обстановки в 1917 г., говорили на своем Епархиальном съезде не без «накладок» и не без наивности. Но в принципе они были совершенно правы в оценке семинарского строя жизни. В годы 1-й мировой войны из семинарии началось бегство старшеклассников в «вольноперы», т. е. на службу в армии, в качестве вольноопределяющихся, что далеко не соответствует внутреннему желанию готовившихся к духовной карьере.

31. *В списке учителей, духовно-учебных заведений Костромской епархии за 1904/1905 гг. значится: Александр Иванович Черницын — статский советник, кандидат Петербургской духовной академии 1874 г., с 28 мая 1897 г. назначен преподавателем св. писания в Костромскую духовную семинарию. Отсюда следует, что традиции преподавания Черницына восходили к середине XIX в., к Николаевской эпохе.

32. *В списке учителей семинарии за 1904/05 гг. значится: Иван Михайлович Студицкий — статский советник, кандидат Казанской духовной академии 1881 г. С 1 июня 1884 г. преподаватель св. писания в Костромской духовной семинарии. С 8 апреля 1887 г. преподаватель всеобщей и гражданской истории.

33. *В списке учителей семинарии (1904/05 гг.) значится: Милий Александрович Стафилевский — кандидат Московской духовной академии 1878 г. (родился, вероятно, около 1845 г.). Преподавал в Томской и Псковской семинариях. С 5 июня 1886 г. — преподаватель греческого языка в Костромской духовной семинарии.

34. *В списке учителей семинарии значится: (1904/1905 гг.) Виктор Никанорович Лаговский — статский советник, кандидат физико-математических наук Петербургского университета 1879 г., с 27 ноября 1887 г. преподаватель физико-математических наук (?!) в Костромской духовной семинарии.

35. *В списке учителей семинарии за 1904/05 гг. значится: Василий Иванович Строев — статский советник, кандидат Киевской духовной академии 1878 г. Преподавал в нескольких семинариях, а с 21 февраля 1879 г. преподаватель теории словесности в Костромской духовной семинарии.

36. *В списке учителей семинарии за 1904/05 гг. значится: Владимир Алексеевич Конокотин — надворный советник, кандидат Киевской духовной академии 1895 г. С 6 февраля 1903 г. преподаватель словесности и истории литературы в Костромской духовной семинарии.

37. *В том же списке: Владимир Корнильевич Магницкий — статский советник, студент Костромской духовной семинарии 1878 г., кандидат Московской духовной академии 1885 г. С 11 марта 1898 г. преподаватель словесности и истории литературы в Костромской духовной семинарии. С 12 января 1903 г. преподаватель (там же) логики, психологии, философии и педагогики.

38. Старков Василий Васильевич (1869, Вольск, Саратовской губернии-1925, Берлин), деятель российского революционного движения (с 1890), входил в состав центральной организационной группы «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».

39. Свидетельства Н.А.Фигуровского — очевидца и участника событий, приведших к прекращению деятельности Костромской семинарии, приобретают особую ценность в настоящее время, когда происходит «обратная» мифологизация советского периода. В частности, в современной официальной истории Костромской семинарии ее упразднение связывается с «издевательским предложением» в июне 1918 г. исполкома Костромского городского Совета рабочих депутатов «реформироваться в общеобразовательную школу общего типа» (см. сайт Костромской духовной семинарии — http://kods.kostroma-eparhia.ru). Из рассказа Н.А.Фигуровского, в достоверности которого сомневаться не приходится, следует, что «реформировать» к этому времени было попросту нечего.

40. Севастьян (Вести Григорий) (1870, село Займ, Бессарабской губернии-1934, Кинешма), архиепископ Костромской. В 1894 г. закончил Кишиневскую духовную семинарию, в 1897–1901 гг. учился в Киевской духовной академии; епископ Кишиневский (1914), викарий Костромской епархии, в 1919 г. переименован в епископа Нерехтского, викария той же епархии. С 1920 г. архиепископ Костромской. В 1920-е гг. примыкал к обновленческой церкви; в начале 1924 г. покаялся перед Патриархом Тихоном и оставлен архиепископом Костромским. С 1927 г. член временного Патриаршего ев. Синода; с 1929 г. епархией не управлял.

41. *См.: И.Н.Ардентов, Л.М.Белоруссов, В.Н.Иванов и В.А.Чистяков. Солигалич. Кострома, 1960. С. 60 и далее.

42. *Рассказывали, что один из карательных отрядов состоял в основном из анархистов, лозунгом которых было — «мы горе народа утопим в крови». В составе второго отряда был будущий Маршал Советского Союза Рокоссовский, который не был сторонником жестоких мер против собственно ни в чем не участвовавших именитых граждан.

1. В рукописи далее зачеркнуто: «Если на посту у стены забора стоял свой парень, то 50, а иногда и все 100 человек данной волости перелезали высоченный забор и убегали. Когда перелезал последний дезертир, часовой делал выстрел, прибегал караульный начальник или разводящий и спрашивал, в чем дело. Выяснялось, что „несколько человек“ перелезли через забор. Часового обычно допрашивали, почему он не стрелял во время перелезания, он отвечал, что не успел, было все так быстро и т. д.».