Анна Блинова - Экран и Владимир

ОН храбрился — Говард оскорблял ЕГО.

И — новые унижения. Началось — с прихода Бетси. Она уведомила его о том, что они едут кататься на яхте, заночуют в море, и, — о, перспектива! — вернутся завтра к роскошному обеду. Нарушение слова, данного Гвиччарди, Бетси, по своему обыкновению, решает подсластить единственным известным ей способом: дает деньги на конфеты для детей Гвиччарди. Бывший Радист возмущен, он грубо гонит ее, а ему обещает завтра — теперь уж непременно! — быть на демонстрации. Но… он никуда не пошел, а нанял катер, догнал ее яхту в море и долго просил у нее прощения. А Гвиччарди убили полицейские в порту, и его вдова погнала Четвертого прочь с его денежной компенсацией. Что было дальше? То, что обычно и происходило с Четвертым в подобных случаях. Он напился с тоски. Правда, на этот раз он чуть было не повернул колесо событий в иную сторону: сунул себе в рот пистолет. В это время — совершенно случайно — в комнату ворвалась Бетси. Выстрела, естественно, не последовало, и он снова остался жить…

В фильме не показан или почти не показан страх, который то и дело овладевал Четвертым. Мы склоняемся к тому, что у актера неоднократно появлялись возможности выразить этот страх, составляющий, в общем, половину сущности бывшего Радиста, но Высоцкий, чьему характеру не была свойственна такая черта, решил демонстрировать своего героя не столько испытывающим страх, сколько скрывающим его. А это, согласимся, разные психофизические проявления. И, будучи разными, они меняют структуру личности персонажа, восприятие его зрителем.

Четвертый боялся многого. Прослушивания телефона, вызова в зловещую Комиссию, где он уже раз побывал, лишения престижной работы.

Да, он был трусоват той особой трусостью, которой может не быть у мужчины в бою, в драке, но проявляется перед начальством, перед угрозами жены. И Высоцкий скрывает эти страхи своего персонажа под рублеными, решительными фразами, короткими, произносимыми твердым, мужским тоном. Он отрывисто басит и нарочито прячет свой мрачный взгляд, застывшее, неулыбчивое лицо. К этому прибавляются манеры «своего парня», который способен и «послать подальше» наступающего на ноги собеседника. Словом, он делает вид, что ничего, никого — не боится. Он ведь хочет, чтобы его еще и уважали, входили в ситуации, которые он считает достойными сочувствия. Вот к чему прикладывает возможные усилия Высоцкий: он стремится показать двойственную натуру Четвертого!

Любил ли он Кэтрин, как то декларируется почти всеми персонажами фильма? Речи на эту тему то и дело произносятся. Бетси его то и дело ревнует. О своей любви неоднократно говорит и сам бывший Радист. Но любви героя Высоцкого к героине Тереховой мы не обнаруживаем, как внимательно не вглядываемся в происходящее на экране. Актер в это не поверил, не смог себя убедить, — не смог, следовательно и сыграть.

Интересно, а что думает об этом исполнительница роли Кэтрин Маргарита Терехова?

Звоню. Сразу узнаю голос Маргариты Борисовны. Отрекомендовываюсь. Задаю свой вопрос: любил ли ее героиню партнер?

— Партнер?! Это вы о Высоцком?! (Понимаю, что ее об этом уж не раз спрашивали). Он не играл любовь, ее сыграть нельзя! (?!) Он нес ее в себе! Высоцкий гений! Разве это не ясно каждому? Разве это не видно хотя бы по стихам его?! Он гениален!

Этот герой Высоцкого старается скрыть постоянное чувство страха

Это было, наверное, одно из самых коротких интервью в истории кинематографа. Делать его более длинным не имело никакого смысла: Терехова пришла в страшное волнение, говорила в очень наступательном тоне, да у меня и не возникло желания ее переубеждать. Я сама ощущаю гениальность многих стихов Высоцкого, но при этом прекрасно сыгранных ролей на его счету было всё-таки совсем не так много. Однако последнее относится к другой теме, примерно, — «Кто виноват?» — не к разговору о «Четвертом», к которому мы возвращаемся ниже…

…Может ли произойти финальное «исправление» героя?

В финале Кэтрин и Четвертый едут на аэродром. Он чуть ли не цепляется за ее руку, берет с нее обещание, что если с ним случится «самое плохое» (увольнение, арест?), то она его не оставит. Он через час летит в Европу, там он обнародует в прессе материал, правду о самолете, готовящемся пролететь через Россию: «На этот раз я пойду с ними Четвертым…» Четвертый снова обретает другое значение. Симонов декларирует не возможность, а твердую уверенность в том, что Радист на этот раз утвердится как человек порядочный, живущий и духовными идеалами. Так же думает и Кэтрин. Но в этом не уверен Высоцкий! А, значит, не уверен и зритель! Четвертый снова может «подкачать», еще раз изменив значение этого слова…

Роль, в общем, не удалась, образ не выстроился, несмотря на то, что некоторые черты бывшего Радиста Высоцкий воспроизвел правильно, логично. Почему случилась неудача? Ведь актер был уже достаточно опытен (фильм поставлен в 1973 году, снимался в 1972-м). За плечами почти десять лет в Театре на Таганке, немало киноролей, среди которых есть и мастерские работы. Думается, актер здесь мало виноват, вся причина — в драматургии. Одноплановость каждого персонажа, даже и главного героя, однонаправленность переживаний, обусловленная текстом декларативным, не дающим возможностей для усложнений образа, — преграждали всем актерам, занятым в фильме «Четвертый», путь к новым творческим свершениям. Актеры вынуждены были показывать, не перевоплощаясь, вещать, не сопереживая своим героям.

Запомнился грустноглазый, прихрамывающий Джигарханян, — его Гвиччарди был наивен, искренен и внутренне эмоционален. Самая яркая роль безусловно принадлежит Татьяне Васильевой. Естественность недалекой, эгоистичной, избалованной бабенки, приправленная самой откровенной эксцентрикой поведения делает ее Бетси образом, обращающим на себя особое внимание зрителя. Маргарита Терехова, прекрасная актриса, в своей положительной роли вдруг оказалась наименее впечатляющей, не запомнившейся. Судите сами: такие деланные, мелодраматические фразы трудно выкликать, оставаясь при этом реальным, жизненным персонажем: «Я готова умереть, только бы ты сделал это! И я не хочу жить, если ты этого не сделаешь!». Вернее всего, и Высоцкому помешали претенциозные диалоги и весь подобный же антураж вокруг его Четвертого.

А какого мнения единственный живой свидетель-неактер, тонко разбирающаяся в искусстве кино Ганна Ганевская?