Хидео Кодзима - Гены гения [litres]

Если говорить о мангаках, больше всего повлиявших на мою жизнь, то это Сётаро Исиномори и создатель «Тэнсая Бакабона» Фудзио Акацука.

Работы Исиномори рассказали мне о человеческом мужестве, а Фудзио Акацука подарил мне чувство юмора. Смеяться меня научил не кто иной, как этот гениальный автор. Конечно, я также учился искусству комедии у Чаплина, Питера Селлерса, The Drifters, труппы «Сётику» и телепрограммы Ёсимото Синкигэки. Тем не менее скрепой моего чувства юмора я считаю абсурдные шутки Фудзио Акацуки. Этот мангака стал для меня проводником в мир юмора, отличающегося от шуток в фильмах, шоу и на ТВ. Его комиксы не были похожи на шоу или ситкомы. Когда у меня плохое настроение, то я переворачиваю страницы манги в нужном мне темпе и смеюсь, когда захочу. Конечно, важно хохотать до колик в животе, но иногда необходимо веселиться для самопознания и исцеления душевных ран. Фудзио Акацука создал вселенную комедии, которая дает мне надежду на будущее.

Впервые я столкнулся с работой этого мангаки на ТВ во время просмотра «Осомацу-кун». Там я познакомился с героями Иями и Чибитой, знаменитыми по позе «Щэ!» [47] Поза, в которую встает Иями, герой «Осомацу-кун», когда очень удивлен. Необходимо поднять руку и согнуть запястье под прямым углом. Другую руку нужно согнуть так, чтобы локоть оказался параллельно полу. Одну ногу следует поднять и согнуть в колене. Опорная нога остается чуть согнутой. – Примеч. пер. . Тем не менее, думаю, в силу возраста я больше заинтересовался другим творением автора – «Морэцу Атаро». В детстве мой лоб был более выпуклым, чем у других ребят, поэтому мои родители называли меня Дэкоппачи – в честь младшего брата главного героя «Морэцу Атаро». Я не был этому рад, но и не обижался, потому что «Атаро» был очень популярным аниме и мангой.

Думаю, именно тогда все и произошло. Я осознал, что постоянно рисую персонажей «Морэцу Атаро»: Няромэ, Кэмунпасс, Бэси и т. д. Детям было легко изображать на бумаге героев манги Акацуки. Думаю, что любой ребенок мог нарисовать Кэмунпасс без особых усилий. Я узнал о «Тэнсае Бакабоне», когда пошел в начальную школу. Тогда я оформил подписку на «Сёнэн Магадзин», хоть мне и не нравились еженедельные журналы. Кроме того, как я уже упоминал ранее, влияние аниме на ТВ было просто огромным. Где-то с третьего класса начальной школы я был полностью поглощен «Тэнсаем Бакабоном». Я везде рисовал папу Бакабона: в тетрадях, учебниках, дневнике, на партах и стенах. Я научился изображать его в профиль и анфас, что считалось сложной задачей даже для ассистентов мангаки. В конце концов я научился рисовать его с закрытыми глазами. Мне кажется, я до сих пор не забыл, как это делать. Я много раз рисовал папу Бакабона в качестве автографа. Именно этого персонажа я рисовал чаще всего в своей жизни.

Любопытно, что в мире «Бакабона» очень мало имен собственных (это особенность работ Акацуки). Имена героев довольно своеобразны – папа Бакабон, мама Бака-бон, местный полицейский Омавари-сан [48] «Омавари» в переводе с японского значит «патрулирующий». – Примеч. пер. , дядя Рэрэрэ.

Автор дает персонажам псевдонимы, связанные с профессией или ролью в обществе. Это отличает «Бакабон» от «Садзаэ-сан». Также автор не говорит нам, чем занимается папа Бакабон. Создается впечатление, что он не ходит на работу. Вероятно, он нетрудоустроенный (в аниме-версии иногда показывают, что он садовник). Остается загадкой, как семья Бакабон зарабатывает на жизнь. Не называют и школу, в которую ходит главный герой. Нам неизвестно, какие у него оценки, мы не видим его друзей. Здесь кроется отличие «Бакабона» от «Дораэмона». Главный герой – не Кацуо и не Нобита [49] Герои «Садзаэ-сан» и «Дораэмона». – Примеч. пер. . В «Тэнсае Бакабоне» не показана социальная сторона жизни героев – их школа или работа. Это не история о роли в жизни. Манга не отправляет нас в какие-то конкретные места. Сценки разыгрываются либо в доме главного героя, либо на безымянной улице. Мы видим обыденную повседневную жизнь. В сумасбродном мире без ярлыков изображено сюрреалистичное существование персонажей. В нем все глупы и гениальны одновременно. Этот чистый мир, не ограниченный правилами, кажется ослепительно мудрым. «Тэнсай Бакабон» – манга, далекая от здравого смысла и традиционной идентичности. Она свободна от имен, фамилий, ученых степеней и званий.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что она шокировала меня. В ней было много глупостей, несоизмеримых с социальными нормами того времени, и реплик, которых я никогда не слышал в других произведениях. Это был новый способ взглянуть на вещи. Манга предлагала странный образ мышления, отличный от официальных настроений. Поэтому для меня творение Ака-цуки стало не глупостью, а возможностью посмотреть на мир с другой перспективы .

Вот почему у меня появилось желание быть и дураком, и гением одновременно.

К сожалению, 2 августа 2008 года Фудзио Акацука скончался в возрасте 72 лет. Еще один мой герой ушел из этого мира, последовав за Сётаро Исиномори. Однако он успел передать будущим поколениям ген абсурдных шуток. Смех, который он подарил нам, стал крайне необходимым ресурсом в эту опасную эпоху, предвещающую темные времена.

После смерти Акацуки многие его книги, комиксы, сборники и художественные издания получили вторую жизнь, а на ТВ появилась передача «Ну и ладно! Легенда Фудзио Акацука». Возможно, вы заметили, что ман-гака оставил после себя немало крылатых фраз. Думаю, каждый может сказать, что вырос на работах Акацуки. Вполне вероятно, что многие ощутили себя частью его творений (его детьми) и почувствовали глубокую печаль, сравнимую с болью от потери кровного отца. Я думаю, что никому не удалось смириться с этой трагедией.

До сих пор в своих идеалах главы семьи, отца, человека я опирался на образ папы Бакабона, альтер-эго Фудзио Акацуки. Это мое стремление останется неизменным. Когда я опомнился, я был уже старше 41-летнего папы Бакабона.

Но даже в этом возрасте я не стал дураком. Нужно быть глупым, чтобы обрести гениальность. Единственный путь к этому – полностью оголить себя. Только гении становятся дураками. Я считаю, что нужно сравнивать эти два понятия по горизонтали, а не по вертикали. Я верю, что когда-нибудь обрету абсурдность, созданную Фудзио Акацукой, а пока мне остается лишь рассуждать о фразочках папы Бакабона: «ответ утвердительный» и «ответ отрицательный».

В мире Бакабона солнце встает на западе и садится на востоке. Больше не имеет значения, правильно это или ошибочно, глупость это или гениальность. Это обнаженный мир, в котором жил Фудзио Акацука. Это обнаженный я.

«Ну и ладно!»