Наталья Решетовская - АПН — я — Солженицын (Моя прижизненная реабилитация)

Ерджин только предполагает, что Солженицын видел эту карту важнейших лагерей, а Вы — не сомневаетесь! «В 1946–1950 годах госдепартамент и АФТ составили карту ГУЛАГа, которую в 1951 году издали массовым тиражом».

Где издали? в СССР? Даже если так, то Солженицын в это время томится в лагерях! Если не у нас — то и позже он не имеет никакого доступа к иностранным журналам! И еще много лет! Да и зачем ему было видеть эту карту лагерей, сделанную англичанами или американцами, когда он мысленно составлял ее, основываясь на рассказах других лагерников, с которыми его столкнула судьба!?

Что же касается термина «ГУЛАГ», то он придуман не Солженицыным и не журналом «Плейн Ток», а теми, кто дал название соответствующему учреждению: Главное Управление Лагерей — потому Солженицын и пишет не «гулаг», а «ГУЛаг»! Полное же название произведения — «Архипелаг ГУЛаг» — Солженицын вынашивал в годы своей ссылки, независимо от каких бы то ни было американцев или англичан!

Однако, Вам этого обвинения мало. Не только название, не только карта, но и само произведение, которое создавалось в период нашей совместной с Солженицыным жизни, есть, оказывается: «отнюдь не плод единоличного творчества, а обобщение усилий как государственных ведомств США, так и индивидуальных антикоммунистов. Как название, так и тематика были подсказаны соответствующими изысканиями. (…) На долю Солженицына оставалось обобщить все эти материалы и поставить на них свое имя, т. е. персонифицировать их в интересах ведущейся ЦРУ „психологической войны“» (стр. 215).

Со всей ответственностью заявляю Вам, что все это — чистейшая ложь. Она ясна даже из Вашей книги. Если бы это было так, «Ваше»

ЦРУ опубликовало бы «Архипелаг ГУЛАГ» ие дожидаясь 1973 года, а как только это произведение было закончено, то есть в 1968 году! Ваши обвинения в данном случае — совсем в духе тех, что имели место во время судебных процессов 30-х годов! А сколько здесь оскорбительного равнодушия к тем десяткам тысяч заключенных, томившихся и погибавших в течение 3-х десятилетий в лагерях!..

Ваши обвинения Солженицына в плагиате столь неубедительны, что даже автор статьи «Заговор, переставший быть тайной», напечатанной в «Комсомольской правде» от 10 февраля, А. Ефремов, почувствовав их несостоятельность, решил объяснить все гораздо проще и не мог не удивить даже Вас, написав о Солженицыне как о «беззастенчиво составлявшем свои сочинения из писаний других, менее известных антисоветчиков».

А как Вы подаете напечатаиье «Архипелага»?!

«ЦРУ бросает в бой основной резерв Солженицына. На рубеже 1973–1974 годов на Западе печатается „Архипелаг“, под аккомпанемент оглушительной пропагандистской кампании» (стр. 219).

Вы пишете сами, что «Архипелаг ГУЛаг» Солженицына находился на Западе с 1968 года. Напоминаю Вам, Вы не можете этого не знать, что команду печатать «Архипелаг» дал сам Солженицын сразу же после того, как один экземпляр «Архипелага» в августе 1973 года попал в руки Госбезопасности. Не случись этого — он был бы напечатан еще позже! ЦРУ здесь ни при чем !

В том же роде Вы пишете на странице 197: «Надо думать, что руководство НТС испытывало законное чувство авторской гордости, когда появлялись графоманские пухлые тома Солженицына, как и радовалось точности выполнения указаний ЦРУ-НТС».

Плохо Вы знаете Солженицына! Он вообще не таков, чтобы прислушиваться к чьим бы то ни было указаниям!

«Рядовой энтээсовец»?! — было бы хлестко, если бы содержало хоть каплю юридической истины или хотя бы каплю психологического правдоподобия.

Если 4 пункта программы НТС оказались сходны с мыслями Солженицына, то почему НТС и Солженицын взаимозависимы?.. Тем более, что мысли эти, опять-таки, весьма простые! Чего там списывать!? Пусть было бы, наконец, в Вашем тексте «трогательное единство взглядов», но не «указания», не «перепевы указаний ЦРУ»! Боюсь, что Ваши придумки будут кое-кем приняты как указания и начнут перепеваться послушными лекторами!

«В общем, смотрите, — пишете Вы, по-видимому, от лица НТС, — мы вырастили Солженицына и иных, а следовательно, не зря получаем доллары» (???) (стр. 201).

Нет, не НТС, не ЦРУ вырастили Солженицына! Еще раз повторяю: Солженицына вырастила тюрьма!

Что касается Вашей критики «Теленка», то порой она стоит худших страниц самого «Теленка». Взять хотя бы эту фразу: «Безо всякого преувеличения можно сказать, что эта книга отражает видение советской действительности глазами ЦРУ» (стр. 214). Доказательства? — Пожалуйста: Солженицын пишет о подполье, НТС — тоже; правда, каждый свое, но это неважно!

Или — в связи с Нобелевской премией… Вы пишете (стр. 219): «Опьяненный Нобелевской премией, он вознесся: „Вот когда я могу как бы на равных поговорить с правительством. Ничего тут зазорного нет: я приобрел позицию силы — и поговорю с нее. Ничего не уступлю сам, но предложу уступить им“», — цитируете Вы «Теленка» (стр. 326).

И сразу же — переход: «С неописуемой заносчивостью он выдвигает различные требования в трескучих заявлениях, печатающихся на Западе и передающихся по радио на русском языке в Советский Союз».

Но ведь цитируемое Вами из «Теленка» рассуждение Солженицына относилось к совершенно конкретным его действиям! Речь шла не о «трескучих заявлениях», а об его обращении к правительству, а именно — к М. А. Суслову! Причем он обращался с просьбой принять его предложение: напечатать его «Раковый корпус» и принять для рассмотрения «Август 14-го». Вот это письмо, датированное 14 октября 1970 г.

Секретарю ЦК КПСС, т. МЛ. Суслову

Михаил Андреевич!

Пишу именно Вам, памятуя, что мы с Вами были познакомлены, в декабре 1962 г. и Вы тогда отнеслись к моей работе с пониманием.

Прошу Вас рассмотреть лично и сообщить другим членам государственного руководства следующее мое предложение.

Я предлагаю пересмотреть ситуацию, созданную вокруг меня и моих произведений недобросовестными деятелями из Союза писателей, дававшими правительству неверную информацию.

Как Вам известно, мне присуждена Нобелевская премия по литературе. В течение 8 недель, оставшихся до ее вручения, государственное руководство имеет возможность энергично изменить литературную ситуацию со мной, и тогда процедура вручения будет происходить в обстановке несравненно более благоприятной, чем сложилась сейчас. По малости оставшегося времени ограничиваю свое предложение минималь-нымирамками:

1) В кратчайший срок напечатать (при моей личной корректуре) отдельной книгой, значительным тиражом, и выпустить в свободную продажу повесть «Раковый корпус ». (…) Запрет этой повести, одобренной московской секцией прозы, принятой «Новым миром», является ЧИСТЫМ НЕДОРАЗУМЕНИЕМ.