Алексей Карпов - Ярослав Мудрый

Особенно ярко это проявится в событиях 1069 года: когда Изяслав вместе с дружиной польского князя Болеслава II двинется на киевлян, изгнавших его из города, те обратятся к Святославу и Всеволоду, и князья потребуют от старшего брата примириться с горожанами, явно урожая ему в противном случае: «Аще ли хочешь гнев иметь и погубить град, то знай, что жаль нам отняти стола»; и Изяслав должен будет прислушаться к их словам26.

Можно думать, что «ряд» Ярослава предусматривал также определенный порядок замещения киевского престола в случае смерти «старейшего» Изяслава. Киевский летописец (в статье 1093 года) приводит слова, с которыми Ярослав незадолго до смерти обратился к своему любимцу Всеволоду: «Сыну мои… Если даст тебе Бог перенять стол мой по братии своей с правдою, а не с насильем, то, когда заберет тебя Бог от жития сего, ляжешь там, где я лягу, у гроба моего, потому что люблю тебя паче братии твоей»27. Нечто подобное, наверное, должен был услышать от отца и менее любимый им Святослав: власть старшего брата переходила к следующему по старшинству брату - но лишь « правдою, а не нас ильем», то есть естественным путем, без распрей и раздоров.

Ярослав дал своим сыновьям еще одну заповедь: «не преступать пределов братних». Следить за ее выполнением должен был старший Изяслав, который получил от отца особый наказ. «Если кто захочет обидеть брата своего, - наставлял его Ярослав, - то ты помогай тому, кого обижают». «И так урядил сынов своих пребывать в любви…»

Но этот более или менее четко оговоренный порядок распространялся лишь на ближайшее потомство Ярослава - его внуки, по-видимому, не упоминаись в завещании и их права на те или иные земли не оговаривались2 8. Вряд ли это можно поставить в вину Ярославу: очевидно, что о судьбе племянников должны были позаботиться их дядья, князья Ярославичи. Но Русь после ярославовой поры будет знать князей-изгоев - тех несчастливых потомков Ярослава, отцы которых закончат свою жизнь раньше своих братьев. И большинству таких князей-изгоев придется силой доказывать свои права на отцовские и дедовские престолы.

Историки по-разному оценивают смысл и значение «ряда» Ярослава. «Отечески задушевное», это завещание «очень скудно политическим содержанием», - писал, например, Василий Осипович Ключевский29. Однако едва ли утверждение выдающегося русского историка полностью справедливо. Для современников Ярослава и особенно для его сыновей, то есть для тех, к кому князь непосредственно обращался, смысл «ряда» и заключенная в нем политическая программа были вполне ясны. Программа эта включала в себя два основных и притом явно противоречащих друг другу положения: во-первых, Ярослав точно определял уделы каждого из своих сыновей - и в будущем система этих уделов станет основой политической раздробленности Киевской Руси; а во-вторых, вручал «старейшинство» Изяславу - что должно было способствовать сохранению единства Древнерусского государства. По словам выдающегося исследователя древней Руси Александра Евгеньевича Преснякова, завещание Ярослава представляло своего рода компромисс «для примирения непримиримых начал: государственного и семейно-династического», или, по-другому, «попытку согласовать семейный раздел с потребностями государственного единства»30. И, как показала последующая история древней Руси, попытка эта имела определенные шансы на успех - по крайней мере в тех династических рамках, которые отводил своим установлениям сам Ярослав.

Созданная его завещанием политическая система получила у историков название «триумвират Ярославичей». Трое его старших сыновей совместно выступят преемниками его власти - может быть, потому что ни один из них не был в силах взвалить на себя весь груз отцовской власти и отцовской ответственности за всю Русь. И именно тогда, когда они совместно будут проводить в жизнь те или иные политические решения, касающиеся всего Русского государства, они по сути дела будут в точности повторять деяния своего отца - хотя и наполняющиеся иным содержанием и имеющие иные последствия. Мы увидим «такую же борьбу за соединение всех волостей в руках киевского правительства, какую наблюдали и в Х, и в первой половине XI века, - писал А. Е. Пресняков, - с той только разницей, что роль "собирателя" земель играет не один князь, а союз трех Ярославичей, и перевес силы на их стороне столь значителен, что возможны иные, менее напряженные приемы борьбы»31. Так, после смерти в l057 году князя Вячеслава Ярославича братья совместно «выведут» с Волыни своего младшего брата Игоря, кажется, даже не спрашивая его согласия на такой переход, а когда спустя несколько лет умрет и Игорь (1060), поделят между собой Смоленск на три равные части. Так же, как некогда их отец, они будут то бороться с враждебным им полоцким князем - на сей раз Всеславом Брячиславичем, то мириться с ним и совместно действовать против общих врагов. В 1059 году, как бы искупая прегрешение своего отца, трое Ярославичей совместно «высадят из поруба» своего дядю Судислава, просидевшего в заточении 24 года; Судислав будет т же «заведен к кресту» (то есть даст на кресте клятву не вступаться в свои княжеские права), после чего пострижен в монахи. В 1060 году Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи, соединившись с князем Всеславом Полоцким, нанесут сокрушительное поражение торкам, вторгшимся в русские пределы, и это будет самая крупна победа русских князей на кочевниками после разгрома печенегов у стен Киева князем Ярославом Владимировичем в 1036 году. Наконец 20 мая 1072 года в Вышгороде, в присутствии всех трех братьев Ярославичей, состоится торжественное перенесение мощей Бориса и Глеба в новую, выстроенную Изяславом деревянную церковь - и это торжество, освященное киевским митрополитом Георгием, завершит долгий процесс официального прочтения невинно убиенных братьев к лику святых, начатый в годы княжения Ярослава. По мнению ученых, тогда же в Вышгороде братья Ярославичи примут новую редакцию «Русской Правды» в том ее варианте, который получит название «Правды Ярославичей», и тем самым придадут более или менее законченный вид установлениям своего отца, имя которого так и останется в заголовке как «Русской Правды», так и других установлений, даже более позднего времени, освящая их своим авторитетом в глазах всего русского общества.

И напротив, когда согласие между братьями сменится открытой враждой - а это произойдет уже на следующий год после вышгородского съезда, в 1073 году, когда Святослав и Всеволод - в нарушение отцовских заповедей - прогонят Изяслава из Киева и старший Ярославич вынужден будет покинуть Русь, - рухнет и вся выстроенная Ярославом политическая система; его последнему оставшемуся в живых сыну Всеволоду (Святослав умрет 27 декабря 1076 года от неудачной операции, а Изяслав погибнет в знаменитой битве на Нежатиной Ниве 3 октября 1078 года) придется столкнуться с совершенно новыми политическими реалиями, и политический кризис Руси конца XI века будет преодолен лишь признанием «отчин» внуков и правнуков Ярослава, то есть отдельных политически независимых княжеств, на которые распадется единая прежде Киевская Русь. Но при этом духовное, а отчасти и политическое единство Руси сохранится и будет отчетливо ощущаться и в период так называемой феодальной раздробленности, и позднее, уже после татарского нашествия, когда окончательно разойдутся исторические пути Северо-Восточной Руси, оказавшейся под властью Орды, и западнорусских земель, попавших под власть Литвы и Польши. И установления Ярослава, действовавшие на территории всех русских земель еще и в XIV-XV веках, и сохранение и преумножение всей книжной культуры Руси, в становлении которой столь выдающуюся роль сыграл Ярослав, и, наконец, сам текст его завещания, бережно переписывавшийся русскими летописцами на протяжении столетий, в немалой степени будут способствовать осознанию этого единства, которое - несмотря на все перипетии последних десятилетий - мы ощущаем и по сей день.