Алексей Карпов - Ярослав Мудрый

Установив свою власть над Польшей, Болеслав сумел добиться огромных политических успехов. Воспользовавшись смертью Болеслава II Чешского (999), он присоединил к своим владениям, так называемую Малую Польшу с центром в Кракове - один из главных очагов польской государственности. Впоследствии Болеслав на время установил свою власть над всей Чехией, Моравией и Словакией. Он успешно воевал с Венгрией и Русью, Германской империей и Чехией, значительно расширил границы Польши на западе, юге и востоке. В 999 году под юрисдикцией Рима было образовано особое Гнезненское архиепископство, иными словами, достигнута церковная независимость Польши. В Гнезненском соборе нашли покой мощи святого Адальберта (Войтеха), одного из чтимых католических святых, бывшего епископа Пражского, приглашенного в свое время Болеславом в Польшу и принявшего затем мученическую смерть в соседней с Польшей Пруссии, населенной язычниками.

Именно с целью поклонения мощам святого Адальберта в Гнезно в 1000 году прибыл юный германский император Отон III. Фанатично преданный идее утверждения христианства во всем мире, Отон увидел в Болеславе единомышленника, способного помочь ему в осуществлении своей мечты - создании «универсальной» христианской империи с центром в Риме. Эта империя должна была состоять из четырех частей - Италии, Германии, Галлии (прежде всего Западной Германии) и Славии, сердцевину которой составила бы христианская Польша. Внезапная смерть Отона в 1002 году помешала реализации этого грандиозного замысла. Ни немецкая знать, ни римский престол отнюдь не сочувствовали планам юного императора. Болеслав так и не успел получить королевскую корону, обещанную ему Отоном. (Он станет королем лишь перед самой своей смертью, в 1025 году.) Новый германский король (а с 1014 года император) Генрих 11 сделался заклятым врагом Польши, ибо, в отличие от своего предшественника, отнюдь не считал благом для Германии создание на ее восточных границах мощного славянского государства. Завоевания Болеслава в Чехии и Лужицких землях вызвали почти непрекращающиеся войны между Германией и Польшей. Последняя из этих войн, как мы уже говорили, началась в 1015 году, однако и на сей раз не принесла никаких успехов императору. Как полководец Болеслав, несомненно, превосходил и его, и, к слову сказать, почти всех других своих противников.

Мы столь подробно остановились на личности Болеслава и истории его взаимоотношений с германскими императорами потому, что успехи или неудачи польского князя в войнах с Германией самым непосредственным образом отражались на его восточной политике, равно как и на политике по отношению к Польше киевских князей. Но еще более важно то обстоятельство, что восточная политика Болеслава и в последние десятилетия его жизни несла на себе заметный отпечаток идеи «универсальной империи», некогда столь пленившей его. Польша по-прежнему мыслилась им как естественный центр объединения всей «Славии», то есть всех славянских земель (в том числе и восточнославянских). Нечего и говорить о том, что в церковном отношении «Славия» должна была находиться под юрисдикцией Рима.

Поначалу Болеслав, кажется, попытался наладить дружбу с Ярославом. Источники сообщают о его сватовстве к сестре нового киевского князя Предславе. Судя по косвенным данным, это произошло в первой половине или середине 1017 года36.

Очевидно, Болеслав предлагал Ярославу сотрудничество на тех же условиях, на которых прежде взаимодействовал со Святополком. Непрекращающаяся война с Германской империей делала мир на его восточных границах крайне желательным. Болеслав не мог не понимать, что Ярослав, в свою очередь, попытается заключить соглашение с императором Генрихом II (а может быть, даже знал, что переговоры об этом уже ведутся). Потому, наверное, он готов был пожертвовать Святополком. В самом деле, по большому счету для Болеслава не имело разницы, кто из русских князей будет править в Киеве, лишь бы этот киевский князь был послушен его воли. При этом с «лисьим коварством» (выражение Титмара Мерзебургского), Болеслав нащупывал возможность заключения мира и династического союза и с Германской империей и пытался заручиться поддержкой саксонской знати: примерно в то же время Болеслав засылал сватов к Оде, дочери майсенского маркграфа Эккехарда в Саксонии.

Говорят: за двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь. Однако не всегда эта поговорка оказывается верной. Пройдет время - и на супружеском ложе Болеслава (причем практически одновременно!) окажутся и немка Ода, и киевлянка Предслава. Но пока Болеславу действительно не повезло. Предотвратить войну на два фронта ему так и не удалось: и Ярослав, и Генрих отказались от его заманчивых предложений и предпочли действовать совместно против общего врага.

Матримониальная авантюра Болеслава, возможно, стоила ему еще одного союзника. По-видимому, Святополк верно, истолковал посольство своего тестя к Ярославу как готовность польского князя пожертвовать им рати нового, более выгодного союзника. До времени Святополк, разумеется, скрывал обиду, тем более что он мог лишь уповать на то, что переговоры с Ярославом завершатся провалом. (И в этом он, кстати говоря, не ошибся.). Но вот когда Болеслав одержит верх на Ярославом и сумеет вернуть своему зятю «золотой» киевский престол, Святополк отплатит ему черной неблагодарностью.

Впрочем, мы несколько отвлеклись от происходящих событий. Итак, Ярослав ответил Болеславу решительным отказом. Может быть, причина крылась в нежелании самой Предславы выходить замуж за известного своим распутством Болеслава. Все-таки она оставалась любимой сестрой Ярослава, к тому же киевский князь был многим обязан ей лично, так что ее воля вполне могла повлиять на его окончательный ответ. И все же более вероятно, что отказ Ярослава объяснялся в первую очередь чисто политическими соображениями. Киевский князь сделал свой выбор, предпочтя союзу с Болеславом союз с его злейшим врагом - германским императором Генрихом II.

О переговорах между Ярославом и Генрихом мы знаем лишь из случайной обмолвки Титмара Мерзебургского. Оказывается, «король Русю» (то есть Ярослав) присылал своего посла к германскому императору, причем обещал ему «Напасть на Болеслава»37. Действия русского князя были вполне естественными и основывались на извечном принципе внешней политики: «Враг моего врага - мой друг». И император Генрих, и князь Ярослав в равной степени были заинтересованы в ослаблении военного потенциала Болеслава. Им тем проще было найти общий язык друг с другом, что история взаимоотношений Германской империи и Руси уже знала подобные союзы, направленные против Польши38.