Дебра Мерк - Девочка в гараже [Реальная история приемной мамы] [litres]

– Если бы ваши дети стояли там и смотрели, кого бы они увидели? Думаю, многие из вас уже хорошо меня знают. Я обращаюсь к вам «леди», правильно? Я вас не оскорбляю. Я говорю: «Леди, пора запирать двери», «леди, пора обедать». Потому что вы в первую очередь леди. Вы женщины. Бог сотворил вас такими. А если бы ваши дети заглянули сюда, кого бы они увидели? На каких мам они бы смотрели? Вы себя видели пять минут тому назад? Вы поддались на провокацию, чуть не обрекли себя на строгую изоляцию, еще немного – и вы позволили бы Миллер поднять вас на бунт. Вы допустили подобное от нее – так чему же вы хотите научить детей? Прямо сейчас вам дают право решать. Надзирательница вскоре вернется, и вам предстоит делать выбор: либо быть такими, какими она вас считает, либо такими, какие вы на самом деле. Не позволяйте ей диктовать вам, кто вы! Никому не разрешайте решать это за вас! Выбирать вам. Вы можете сделать выбор в пользу вежливости и самообладания, – я снова умолкла – так, для эффекта. Теперь я понимала замысел Бога. – А знаете что? Я хочу вас кое о чем попросить. Сядьте все на свои койки.

И почти все они начали усаживаться! Я была поражена.

– Что дальше, Мерк?

– Теперь сделайте кое-что вместе со мной, – я спрыгнула со стола, сделала преувеличенно глубокий вдох и медленно выпустила воздух. – Ну же! Давайте, вместе! – подбодрила я, улыбнулась и увидела ответные улыбки. Я сделала еще один преувеличенный вдох, и теперь почти вся камера, полная женщин, дышала в унисон со мной.

– Я хочу, чтобы вы глубоко дышали. Так вы не забудете о том, что владеете собой. Итак, когда вернется Миллер, я уйду. А вы, леди, сможете взять себя в руки. И тогда вы не утратите самообладания. Не позволите надзирателю довести вас до мятежа и не поплатитесь за это. А значит, вы не лишитесь свиданий. А завтра, кстати, день посещений.

Я сделала паузу, давая им вспомнить о близких, которых они увидят на следующий день – если сохранят самообладание.

– Вот так. Мы договорились?

– Договорились, Мерк. Мы договорились.

Вдруг я увидела, что все смотрят куда-то мне за спину. Стало ясно: они заметили через окошки в дверях, что сюда идет Миллер. Она вошла в общую камеру, я отступила. Потрясение и растерянность на ее лице видели мы все – и матери-заключенные, и я. Все молчали, пока она медленно обводила взглядом комнату. Я заметила, что многие слегка улыбались. Миллер не понимала, почему – но они понимали. И понимала я. Бог в Его мудрости и через мои слова даровал им покой.

Забавно было смотреть, как меняется выражение лица Миллер. Она обернулась ко мне и спросила:

– Что вы с ними сделали?

– Ничего, – ответила я. – Мы просто немного поговорили об уважении – верно, леди?

– Да, Мерк, – послышались голоса.

– И благодаря этому уважению с вами будет все в порядке.

Миллер переводила взгляд то на меня, то на них. И она явно хотела сказать: «Что вы сделали?»

Выйдя из камеры, я медленно подошла к окнам. Миллер не сводила с меня глаз. Несколько минут я стояла в коридоре. Сто пятьдесят спокойных женщин улыбались мне и отвечали взглядами. Я пару раз вздохнула – преувеличенно глубоко – и все рассмеялись. Миллер была явно озадачена. Замечательно! Несколько минут назад я вошла в эту дверь с мыслью: чему быть, того не миновать. Никогда раньше я не видела заключенных в такой ярости.

А теперь только посмотрите на них! Господи! Я никогда еще не видела, чтобы все они так смеялись. Никогда не воспринимала их как полную комнату матерей.

В пустыне, как мы со временем убедились, можно было вести столь же насыщенную и исполненную смысла жизнь, как в Каспере. Я видела, как Бог испытывает наши души, используя время, проведенное нами на новом месте. Как всегда, роли жены и матери меня радовали. Мы видели, что успешно развиваемся как семья. Работа в Эстрейе, как когда-то – мое служение в Центре помощи и «Миссии спасения», – не давала мне отвлечься от наблюдений за неисповедимыми путями Господа. Я пользовалась тем, что мне даровали, и постигала безграничную Божью милость. Оказалось, что мы с Элом, несмотря на наш чрезвычайно плотный график, могли уделять больше внимания друг другу: Хелен и Чарльз становились все более самостоятельными. Но какими бы щедрыми ни были все эти блага, мы не могли отрицать один простой факт: мы тосковали по нашему дому в Вайоминге.

Поэтому каждое лето мы впятером ездили в Вайоминг на неделю. В сезон клеймения мы брали Кортни и отправлялись на ранчо Патфайндер, где я и Эл работали на кухне вместе с Джоном и Крис. Хелен и Чарльз гостили в Каспере у друзей. Эти поездки становились главным событием лета. В Вайоминге я всегда отводила один день на свидание с Карен. Мы говорили о Господе. Молились вместе. Мы возрастали в вере, вверяя Господу наше будущее. Говорили о наших детях, об их жизни. Я рассказывала, как дела у Кортни, смешила Карен забавными историями. О Ханне мы не говорили. Никогда. Даже имени ее не упоминали. Преступление не обсуждалось. Только его последствия.

Одним из самых печальных последствий явилось то, что порой Карен считала, что у нее вообще нет будущего. Я напоминала, что оно есть. Пока она еще дышит, у Бога свои планы на ее жизнь, даже если она в тюрьме. Карен рассказывала о том, что узнала в своей группе по изучению Библии, и я восхищалась чудом ее духовного роста. Мы говорили о ее жизни в тюрьме. Она объясняла, как жестоки с ней женщины, знавшие, какое преступление она совершила.

На каждом нашем свидании мы плакали. Слезы говорили больше, чем слова. Казалось, мы обе изнываем от желания поговорить о Ханне, но не решаемся завести этот разговор. Получится ли это хоть когда-нибудь? Тюремная комната свиданий казалась не лучшим местом. И мы говорили о том, что не вызывало у нас неловкости, а душу изливали в слезах и молитвах перед расставанием.

В июне 2004 года Скалистые горы вновь поманили нас прохладой. На ранчо Патфайндер снова клеймили скот. Мы переночевали у Джона и Крис, а на следующий день предстояло ехать на ранчо.

И утром Крис объявила:

– Я слышала, что ведомство шерифа округа Натрона объявило набор сотрудников. Без обид, – добавила она с широкой улыбкой, – но ты, Деб, могла бы сходить на собеседование, раз уж ты все равно здесь.

Мы с Элом переглянулись.

– Пожалуй, это способ вернуться в Каспер. Ну что, позвонить им?

Эл вскинул брови:

– Конечно. Не повредит.

Я позвонила. Договорилась о собеседовании в середине недели. На ранчо дел было невпроворот, но Эл, Джон и Крис пообещали, что заменят меня. Крис и Джон очень хотели, чтобы мы переехали обратно в Каспер. Почти так же сильно, как мы.

В среду я поехала в город на собеседование – вновь по шоссе 220. Полтора часа, и меня спросили: как скоро я смогу перебраться в Каспер и приступить к выполнению обязанностей?