Генри Киссинджер - Годы в Белом доме. Том 1

Тем временем, я вернулся 26 октября в Белый дом, который уже находился в состоянии тревожного возбуждения. Кое-кто в правительстве увидел возможность ослабить мои позиции, распуская замечания, в которых вина за исход голосования по Китаю возлагалась на мою поездку в Пекин. А президент обеспокоился моей неожиданной популярностью. Он выбрал меня для секретной поездки частично в силу того, что я был меньше всего на виду, чем возможные претенденты, и меня было легче контролировать. Но Никсон, как и другие президенты, совершенно не намеревался оказаться в тени собственного помощника. Я мог видеть пульсацию разных настроений в Вашингтоне, когда меня попросили остановиться на Аляске на обратном пути, чтобы я не прибыл домой в день голосования в ООН (это попросил Роджерс) – фактическое признание того, что моя поездка стала причиной такого исхода. И я сошел с трапа в дальнем углу базы ВВС Эндрюс, недоступном для представителей прессы и фотокорреспондентов.

То не было героическим возвращением на родину, особенно после напряженных усилий предшествующих дней. Однако это не имело ровно никакого значения. Нельзя превращать в политический вопрос тот факт, что дипломатическое поражение, которое было признано как неизбежное, произошло несколько раньше, чем ожидалось. И хотя Никсон мог быть брюзгливым и мелочно придирчивым, он не собирался рисковать неизбежным триумфом или ключевым элементом своей внешней политики.

Планирование его поездки в Пекин ускорилось и вскоре поглотило все другие соображения. Пекин занял свое место в Организации Объединенных Наций, не без частной шутки между Чжоу и мной. Как показал заместитель министра иностранных дел Китая Цяо Гуаньхуа, китайцы никогда ничего не выбрасывают. Он включил в свою первую публичную речь в Организации Объединенных Наций почти всю палитру той полемики, которую я убрал из проекта коммюнике. Я, в свою очередь, поручил Джорджу Бушу выразить сожаление по поводу того, что Пекин решил начать участие в этой международной организации «стрельбой из пустых пушек чистой риторики». Чжоу Эньлай понял, хотя одни авторы передовиц посчитали это резким, а другие удивлялись такой странной метафоре.

15 ноября я предложил по нашему парижскому каналу, чтобы новой китайской миссии при ООН было разрешено иметь дела с американскими партнерами на случай чрезвычайной ситуации. Китайцы согласились 20 ноября. Эта связь вскоре понадобилась во время индо-пакистанской войны. Фактически я встречался тайно в Нью-Йорке примерно с десяток раз в течение следующих полутора лет с Хуан Хуа, которого быстро перевели из Оттавы в качестве представителя Китая в ООН. Эти встречи, наряду с моими ежегодными поездками в Китай, стали основным каналом связи вплоть до создания миссий связи в Вашингтоне и Пекине в середине 1973 года.

В День благодарения моего 9-летнего сына Дэвида, летящего вместе со мной в Сан-Клементе на борту президентского самолета, пресса Белого дома замучила вопросами, знает ли он пока еще находящуюся под секретом дату китайской поездки Никсона. Дэвид слышал, как по радио упоминался март, и сказал это. Пресса радостно сообщила это как сенсацию. Несколько дней после этого меня преследовали журналисты, желавшие узнать, собираюсь ли я заставить замолчать моего сына за то, что он выдал государственную тайну. Но сообщения об «утечке информации» через Дэвида были ошибочными, как и сообщение радио, которое он услышал с самого начала. 29 ноября Белый дом объявил согласованную дату визита Никсона в Пекин – к счастью для моего сына, это оказалось 21 февраля 1972 года.

Год, начавшийся с обтекаемых и зондажных посланий Пекину через третьи стороны, заканчивался прямыми переговорами и несколькими прямыми каналами. После отсутствия связи с китайскими лидерами на протяжении 20 лет мы провели один из самых полномасштабных обзоров международных отношений в моей дипломатической практике. Американский президент собирался посетить китайскую столицу; коммюнике было уже по существу согласовано. За один гигантский шаг мы преобразовали нашу дипломатию. Мы внесли новую гибкость в нашу внешнюю политику. Мы захватили инициативу и покорили воображение нашего народа. Нам предстояло пойти еще дальше, разумеется. Но мы сделали новый шаг и прошли уже часть пути.

1 Памятная записка президенту от 10 сентября 1969 года

От: Генри Киссинджера

Тема: Наш нынешний курс во Вьетнаме

Я глубоко озабочен нашим нынешним курсом по Вьетнаму. Эта памятная записка предназначена для того, чтобы проинформировать Вас о причинах моей озабоченности. Она не предлагает обсудить альтернативные варианты линии поведения, ее цель состоит в рассмотрении истории вопроса.

Пока время действует как против нас, так и против нашего противника, оно бежит быстрее в свете нашей стратегии, чем в свете их стратегии. Этот пессимистический взгляд основан на моем рассмотрении стратегии Ханоя и возможном успехе некоторых элементов нашей стратегии.

I. Стратегия США

В действительности, мы пытаемся разрешить проблему Вьетнама на трех тесно взаимосвязанных фронтах; 1) внутри самих США, 2) во Вьетнаме и 3) путем дипломатии. Для того чтобы добиться наших главных целей путем дипломатии, мы должны добиться заметных успехов на обоих других фронтах.

А. США

Давление со стороны общественности на Вас в плане быстрейшего решения вопроса о войне усилится – и я считаю, что усилится сильно, – в предстоящие несколько месяцев. Хотя опросы могут показать, что большое число американцев сейчас удовлетворены тем, как администрация решает вопросы, связанные с этой войной, отчетливо прослеживаются элементы, свидетельствующие об испарении этой поддержки. Планы проведения студенческих демонстраций в октябре хорошо известны, и хотя многие американцы будут против действий студентов, им также напомнят об их собственной борьбе против этой войны. Как будет упомянуто ниже, я не считаю, что «вьетнамизация» сможет значительно снизить давление в пользу окончания войны и может на самом деле усилить давление с какого-то момента. Особенно значительным является явная оппозиция со стороны многих «умеренных» общественных деятелей, в частности, в прессе и на Восточном побережье (н-р, журнал «Лайф»). Результатом рецидива усилившейся озабоченности со стороны общественности должна стать поляризация общественного мнения. Вы окажетесь в какой-то степени в том же положении, в каком был президент Джонсон, хотя истинный смысл Вашего положения будет отличаться. Вы окажетесь между «ястребами» и «голубями».

Результатом такого давления на правительство со стороны общественности станет обострение внутренних расхождений, которые уже стали очевидными для общественности и для Ханоя. Заявления представителей правительства с попытками смягчить «ястребов» или «голубей» смогут смутить Ханой, но также закрепят их на их пути ожидания нашего ухода.