Коллектив авторов Военная история - Вышли на фронт «катюши»

— Ну-ка, вылезайте, я научу вас, как надо колонну вести!

И толкнул младшего лейтенанта в бок.

Тот, еще сонный, в одно мгновение выскочил из кабины.

— ...Саша?! Ты?!

У подполковника выпала из рук палка,

— Сынок!

Два сталинградца стояли, обняв друг друга.

— Да ты скоро отца догонишь!

Сын наклонился, подал ему палку.

— Ерунда! Касательное, ниже колена, — сказал подполковник.

Они сели в кабину. О чем-то оживленно говорили, смеялись. Глаза их светились счастьем. Их можно было понять: встретиться на войне отцу с сыном!

2 февраля. Ура! Вчера вечером дали последние залпы. Немцы капитулируют. Бойцы обнимали друг друга, целовались. Состоялся митинг. Говорили коротко. Да и что говорить? Ведь победа ковалась нашими руками. Прошли ад из огня и железного крошева. Но вынесли, и поставили врага на колени!

На митинге вспомнили славных своих командиров, начальника штаба дивизиона Дятлова, командиров батарей Соломко, Хомутова, Малеева, Долгих, многих младших командиров и бойцов, которым не пришлось дожить до нашего торжества.

...Оставлены огневые позиции. Прощай, родная волжская земля, так щедро смоченная кровью твоих сынов. Едем в хутор Вертячий, где находятся наши тылы. Пробиться трудно, почти невозможно. Все дороги забиты пленными, идут и идут без конца. Истощены до предела. Довоевались. Вот бы их фюрера сюда, посмотрел бы на своих завоевателей!

Два года моей фронтовой биографии были связаны с 4-м гвардейским минометным полком, сформированным в августе 1941 года под Москвой.

Возглавлял полк майор А. И. Нестеренко — требовательный к себе и к подчиненным командир, уже познавший всю тяжесть войны, заслуживший не одну боевую награду. В то же время ему были свойственны скромность и даже застенчивость. Мы стали друзьями. Я был комиссаром полка.

Боевая история нашего полка началась на Украине, под Полтавой, куда полк прибыл из Москвы своим ходом, совершив почти тысячекилометровый форсированный марш. 38-я армия, которой придавался полк, с кровопролитными боями выходила из окружения, занимая новые оборонительные рубежи.

22 сентября 1941 года мы вышли в район Диканьки поддерживать измотанную в боях 14-ю кавалерийскую дивизию, которой командовал генерал В. Д. Крюченкин. Дивизионы заняли боевые порядки. Командиры с разведчиками и связистами находились на наблюдательных пунктах.

На переднем крае обороны врага скапливались танковые, кавалерийские и пехотные части. Наши командиры и разведчики засекли сосредоточение фашистов в урочище Переруб и на хуторах западнее леса. Противник не маскировался. Мы видели, как солдаты режут селянский скот и птицу, трапезничают. До нашего слуха доносились рев моторов и музыка.

Утром 25 сентября вражеский лагерь зашевелился, как пчелиный улей.

Командир полка отдал приказ о боевой готовности и запросил у начальника опергруппы разрешение открыть огонь.

Противник уже заканчивал подготовку к атаке. Позвонили из штаба фронта и потребовали не предпринимать ничего, ждать приезда командующего, маршала С. К. Тимошенко. А над нами уже появилась «рама». Значит, скоро фашисты начнут огневой налет.

Я взволнованно сказал Нестеренко:

— Алексей Иванович, надо наносить упреждающий удар! Звони генералу Крюченкину и подавай команду на открытие огня.

Но не успел телефонист вызвать к проводу комдива, как с восточной окраины Диканьки полыхнул огонь дивизиона капитана Худяка. Он увидел, что фашисты лавиной двинулись на наши позиции, и, не дождавшись разрешения, скомандовал: «Огонь!» За ним открыли огонь и другие дивизионы полка.

Сотрясалась земля, огневые позиции дивизионов окутались дымом. Когда ветер рассеял дым, мы увидели с НП, что сотворил наш огневой налет. Враг уже не помышлял об атаке.

Долго еще слышались взрывы горящих боеприпасов и горючего. Горели лес, машины, строения... А мы с Алексеем Ивановичем переживали тяжелые минуты, досадуя на самовольный залп.

В конце дня приехал маршал С. К. Тимошенко, его сопровождали члены Военного совета ГМЧ фронта. Результаты залпов произвели такое впечатление, что командование фронта не вспомнило о нашем проступке.

Ночью дивизион капитана Василевича произвел огневой налет по врагу в районе селения Стасевка. Залп наблюдал маршал Тимошенко. Ночная стрельба наших боевых машин была еще более эффектной.

На второй день, 26 сентября, кавалеристы начали наступление. Большого сопротивления противник не оказывал. Он спешно организовал оборону под Полтавой. Отдельные кавалерийские части за день прошли до 20 километров, взяли пленных и трофеи.

Гвардейцы гордились мощью своего оружия и не сомневались в успехе боя. Однако воевать было нелегко: не было боевого опыта, не существовало подробных наставлений и отработанных правил стрельбы. Наши командиры не имели права самостоятельно открывать огонь. Иногда приходилось, рискуя быть наказанным, нарушать инструкцию. И это оправдывалось обстоятельствами. Бывало и по-другому...

Под Харьковом мы поддерживали 30-ю стрелковую дивизию, занимавшую оборону в районе станции Новый Париж. С наблюдательного пункта отчетливо виднелись пехота и танки врага. Противник подтягивал резервы. Машины двигались плотными колоннами, не маскируясь.

Надо накрыть врага! Подготовились. Через командование дивизии запросили разрешение у штаба фронта провести огневой налет. Телефонные запросы длились очень долго, а тем временем противник начал разворачиваться в боевые порядки для атаки и с минуты на минуту должен был обрушить на нас артиллерийский и минометный огонь. Мы могли его подавить, но ждали приказа. Докладывали: если сейчас же не откроем огонь, будет поздно. Ответ: «Ждать команду». И случилось то, что ожидали, — противник открыл мощный артиллерийский и минометный огонь.

У нас была разбита радиостанция, нарушена телефонная связь с огневыми позициями. Связисты еще не успели ее восстановить, как показались идущие в атаку фашисты.

Бой разгорелся у нашего наблюдательного пункта. Гранатами, огнем из ручного пулемета и автоматов удалось отбросить врага на несколько сот метров. Через несколько минут на НП был обрушен артиллерийский и минометный огонь. Пришлось отходить.

Надо было спасать боевые машины, их обходили вражеские танки. Оглянувшись назад, я увидел, что командир полка с группой разведчиков и капитаном Василевичем ведут бой с наседавшими автоматчиками. Побежал к огневым позициям. Пуля пробила футляр бинокля и шинель. Боевые машины находились в укрытии за бугром. Еле дыша, подал команду немедленно уводить боевые машины в безопасное место, найти огневую позицию для стрельбы.