Коллектив авторов Военная история - Вышли на фронт «катюши»

« 27 января 1944 года . 114-й ГМД в 8.00 произвел залп пятью боевыми установками по скоплению машин и гужевого транспорта у деревни Сосновка. Уничтожено три автомашины, шесть повозок, рассеяно и частью уничтожено до взвода пехоты. 350-й ГМД дал залп двумя установками по пехоте в районе деревни Заречье. Рассеяно и частью уничтожено до взвода пехоты. 350-й дивизион в 12.00 произвел залп тремя установками в районе Язвин. Уничтожено три автомашины и взвод пехоты.

30 января 1944 года. 114-й ГМД в 18.45 произвел батарейный залп по артиллерийской батарее врага в районе Поганцы. Подавлена 105-миллиметровая артбатарея. В 18.55 дал залп тремя установками по огневым точкам в районе деревни Сосновка. Уничтожено три огневых точки и 20 солдат и офицеров противника. 229-й ГМД, произвел залп четырьмя установками по пехоте в районе (безымянной) высотки. Уничтожено более тридцати человек пехоты. 350-й ГМД дал батарейный залп по контратакующей пехоте в районе Михайловка. Контратака отбита.

2 февраля 1944 года. Полк, поддерживая 197-ю стрелковую дивизию, произвел залпы. 114-й ГМД —в 10.33. Огнем двух установок подавлена вражеская артбатарея. В 11.24 — залп тремя установками. Уничтожено два дзота и до взвода пехоты. В 14.20 батарейный залп по пехоте в районе Притыка. В 15.20 залп двумя установками в районе Притыка. Уничтожено до двух взводов пехоты. 350-й ГМД произвел залп двумя установками.

3 февраля 1944 года. Подавлены три огневые точки, разрушены два блиндажа и дзот. В 10.00 — снова залп. В 11.20 произведен залп по огневым точкам в районе Дуброва. Подавлено три огневых точки, уничтожено до 40 человек пехоты. В 14.30 — залп. Уничтожен взвод пехоты».

Подвиг совершил комсорг 2-й батареи ефрейтор Г. Г. Титов. Противник огневым налетом чуть было не уничтожил приготовленные к залпу снаряды. Под обстрелом Титов кинулся переносить снаряды в укрытие. Его примеру последовали другие гвардейцы. Когда все боеприпасы были уложены в ниши, а люди спрятались в глубоких ровиках, вражеский снаряд разорвался как раз на том месте, где несколько минут назад лежали снаряды...

Исключительное мужество проявили не только огневые расчеты, но и бойцы взвода управления. Ведь в тех зимних боях они днем и ночью под обстрелом наводили линии связи, иногда им приходилось под огнем противника по 10 —15 раз в сутки устранять разрывы линии связи.

В дни освобождения Белоруссии гвардейцы нашего полка Иван Лапов и Василий Грибченко побывали в родных деревнях. Два дня гостил дома старший сержант Лапов. Вот его рассказ после побывки.

— В деревню прибыл, когда уже почти стемнело. Приятно, что все дома сохранились. Просто не верилось, как же так? Потом узнал, что сюда фашисты боялись показаться. В нашей деревне существовала Советская власть, работали сельсовет, партийная и комсомольская организации. Так вот, значит, я калитку открываю. В доме темно, постучался, мол, так и так, иду в родную деревню, но идти еще далеко, пустите, пожалуйста, переночевать. Мать меня не узнает. Начала расспрашивать о том о сем. В комнате темно, меня она не видит, а по голосу не узнает. Загрубел, должно быть, сильно на войне... Затем предложила поужинать. Я не отказался. Зажгла она лучину — и тут же выронила из рук. Увидела... кинулась обнимать. Сбегала к соседям, позвала всех к столу. Достала откуда-то бутылку, зарезала одну-единственную курицу, сохранившуюся чудом. Угощает меня да все рассказывает соседям, как она родного сына не признала...

В 1940 году шестнадцатилетним подростком Василий Грибченко из родной деревни ушел в ремесленное училище. Когда началась война, училище эвакуировали в глубокий тыл. В 1942 году Грибченко призвали в армию. К нам он прибыл в феврале 1943 года, когда полк получал в Москве пополнение после Сталинградской битвы. Воевал парень честно, храбро, одним из первых в дивизионе за бои на Курской дуге был награжден медалью «За отвагу».

И вот наш дивизион рядом с родной деревней гвардейца Грибченко. Но Василий что-то колебался, не сразу решил отпроситься сходить в родную деревню. Ушел Василий. А через несколько часов вернулся, и его трудно было узнать: обычно приветливый, общительный, жизнерадостный, он потемнел, осунулся. Вот что он нам рассказал:

— Шел я к себе и думал: приду домой, а вдруг там никого нет. Ведь война, все деревни вокруг сожжены, население ушло в леса. Оставалось мне меньше километра, когда встретил старушку, нашу соседку. Она меня узнала и сообщила страшную весть: в отместку за то, что мой отец в партизанах, фашисты забили до смерти мать и сожгли дом. Сдавило в горле... Слез не было, и слова сказать не могу... Вернулся я, не пошел в деревню...

После небольшой передышки войска 1-го Белорусского фронта, в состав которого входил и 84-й гвардейский минометный полк, начали невиданное по масштабам летнее наступление 1944 года.

Мы пошли в наступление 24 июня. Рано утром началась артиллерийская симфония, а начало ее исполнили наши боевые установки. Оборона прорвана! Двинулись вперед. В первый же день вышли к реке Друть. Здесь возникла заминка: мосты взорваны, переправы нет. Противник занимает оборону на западном берегу, наши войска — на восточном. Нейтральная полоса — около двух километров, очень заболоченная пойма. После артподготовки пехота преодолела пойму. Но как пройти технике?

На переправу приехал командир полка майор М. М. Коломиец. Распорядился организовать переправу из подручных средств. Пилили сосны и, погружаясь по пояс в болото, делали настил. Мокрые, грязные, усталые, не спавшие несколько суток, гвардейцы все же держатся бодро, шутят. Еще бы! Мы наступаем, а фашисты бегут. Чего же лучшего может желать солдат?

С боями подошли к Бобруйску. Кругом подбитые танки, автомашины, тягачи. Жители выходят из погребов, землянок, подвалов, обнимают, целуют...

Уже четвертое десятилетие идет со времени нашей исторической победы. Серебряными нитями седины оставляют свой след годы. Давно заросли, осыпались окопы. Некогда истерзанная земля преобразилась. Мое поколение, напоминающее собой наполовину вырубленную рощу, сменили новые поколения людей, выросших после победного сорок пятого. Мы привыкли слышать: воевал мой отец. И все чаще говорят: воевал мой дедушка.

Суровые испытания войны сблизили, сроднили людей. И сколько бы ни прошло лет, фронтовики верны крепкой солдатской дружбе. Они бывают друг у друга в гостях, обмениваются письмами, вспоминают былые сражения, рассказывают о счастье мирной жизни.

Всякий раз, когда мы, ветераны Великой Отечественной войны, встречаемся с молодежью, рассказываем о боевых делах своих однополчан, мы читаем в их взглядах, а нередко и слышим вопрос: откуда черпали фронтовики столько сил, мужества?