Андрей Старостин - Большой футбол

С легкой атлетикой я тоже вскоре покончил. Случай с Сергеем Ламакиным отвратил меня от нее окончательно.

Сергей тоже искал путей к футбольному совершенству. Он считал, что бег на средние дистанции в лучшем виде способствует футболу. Кроме того, он втайне мечтал быть чемпионом по бегу. Денно и нощно тренировался он на дорожке, пытаясь постичь все премудрости техники и стиля.

На одном из соревнований наш школьный спортивный актив был представлен особенно многолюдно. Председатель кружка Сергей усиленно пропагандировал это соревнование. Были приглашены и Сима Шустрая, и Оля Полонская, и Надя Воротникова. Сергей был уверен в своих силах. Он выглядел очень эффектно на дорожке. Голубые шелковые трусы и белая как снег майка с эмблемой нашего спортивного кружка на груди. Легкоатлетические туфли и платочек за поясом. Набриолинивший свои черные волосы, бронзово-загорелый, Сергей был очень наряден и, конечно, казался нам непобедимым.

Когда участники бега на тысячу метров были уже на старте, сидевший с нами на трибуне правый краек нашей футбольной команды вдруг быстро скинул с себя брюки, рубашку и ботинки, в одних мятых трусах, босиком появился на дорожке и занял место среди стартующих рядом с Сергеем.

Какой-то замухрышка рядом с нашим ослепительным чемпионом!

Бег повел Сергей, восхитивший зрителей плавностью движений. Но... у полукруга наш краек обогнал лидера, и с каждым шагом просвет стал увеличиваться. Стилем он не блистал, но скоростью и выносливостью подавил нашего чемпиона. Напрасно Сергей «тянул» шаг, «выкидывал» бедро и отчаянно стильно работал руками: он безнадежно отставал.

Наша школа была посрамлена. Краек учился в другой школе. Впоследствии он стал замечательным спортсменом. Чемпион и рекордсмен СССР в беге на восемьсот метров Николай Баранов — это был он — начал свою карьеру на беговой дорожке, в пух и в прах разбив нашего школьного чемпиона.

Так постепенно, через огорчения и неудачи, мы постигали простую истину: нельзя быть во всем мастером. Спортивную специальность надо выбирать не только по влечению, но и по способностям.

Впрочем, для спорта оставалось очень мало времени: мы заканчивали последний класс школы. Многие едва справлялись с домашними уроками. Да и нелегко было в те годы учиться. Во времена гражданской войны, разрухи школы не отапливались, учебников не хватало, учителей было мало. Месяцами занятий вообще не было. В последних классах приходилось наверстывать все, что было упущено раньше.

— Старшеклассников от занятий физкультурой освободить! — решили педагоги и родители.

— Вы только подумайте, — жаловалась директору мама одного девятиклассника. — Вчера Витенька вечером потратил целый час попусту — бегал на коньках!

От напряженных занятий — многие готовились сразу к экзаменам в вузы — ребята приходили в школу с красными глазами, утомленные.

Нас освободили от кружковой работы, от занятий физкультурой.

И вдруг внизу в вестибюле плакат:

Плакат поверг в смятение Витину маму и некоторых учеников. Ведь, кажется же, договорились, что старшеклассников не будут отрывать! Однако Валентин Николаевич, директор, физрук и Сергей Ламакин составили страшный заговор. Необходимо было разрядиться, отдохнуть, набраться новых сил. По школе разнесся слух, что отстающих в учебе в поход не возьмут. Ребята подтянулись.

В воскресенье мы собрались задолго до назначенного срока. С вечера смазывали лыжи, готовили обувь. Разумеется, никаких пьекс ни у кого не было. На валенки или на ботинки, предварительно обернув ноги портянками и газетами, надели лыжи и по спящему городу двинулись в звездный пробег. Мы знали, что звездным считается пробег, когда лыжники с разных сторон собираются к одной заранее обусловленной точке. Но так было красивее — назвать наш пробег «звездным», и мы не удержались от этого соблазна.

Снег тогда в городе с мостовых не собирали. Через весь город, через Сокольники пошли мы на лыжах к Лосиноостровской. Вернулись поздно вечером, разгоряченные, усталые, румяные, счастливые, голодные как волки. Мы прекрасно отдохнули в этот день, и с понедельника учеба пошла гораздо веселее. Занятия спортом не помешали, а значительно помогли учебе.

Наступила весна. Солнышко растопило снег, мы готовились к выпускным зачетам (тогда еще экзаменов не было). Впереди лето, зеленая травка стадионов, новые пути... Прощай, школа!

Выбор. — Тетя Наташа и наше коммерческое предприятие.— Мастерские. — «Джимми». — Международные матчи. — Встреча с турками. — Охотный ряд. — Генеральный матч. — Первый ответный визит.

Ну, сегодня вся облава в сборе, — сказал дядя Митя, войдя в столовую.

«Облава» действительно была вся налицо. Человек двенадцать сидели за столом и обсуждали мою дальнейшую судьбу. Я оканчивал школу, и впереди обычная в таких случаях дилемма: держать экзамен в вуз или идти на работу?

У Николая была уже своя семья. Сколько же можно сидеть у него на шее? Александр зарабатывал немного. Клавдия — невеста на выданье, с нее, как говорит мать, взятки гладки. А Петр и Вера еще учатся в школе. Мать не работает: едва успевает по дому управляться. Одним словом, бюджет семьи еле-еле позволяет сводить концы с концами.

— Твое мнение, Андрей? — спрашивает старший брат.

— Пойду на работу.

— А вечерами учиться! — поощрительно говорит дядя Митя.

— Нет, вечерами спорт!

Дядя Митя даже на стуле подскочил.

— Ну и болван же ты, Грибов! Да неужели ты свой дурацкий футбол с учением сравниваешь?! Ну, иди торгуй патокой!

Про торговлю патокой дядя Митя упомянул не случайно. В голодное время сын дяди Мити конькобежец Ванюшка решил заняться коммерцией. Во дворе у нас стоял флигелек. Раньше в нем был собачий питомник. В этом флигельке Ванюшка организовал кустарное производство патоки.

Надо было продавать первую продукцию. Ванюшка уговорил меня помочь тете Наташе довезти кадушку с патокой до рынка. Сперва я отнекивался: стыдно, вдруг встречу кого-нибудь из школьников. Но Ванюшка знал мое слабое место:

— Чудак, — говорил он, — на бутсы заработаешь.

Я впрягся в санки и потянул поклажу на Смоленский рынок. Тетя Наташа шествовала сзади, слегка поддерживая кадушку.

Содружество у нас надежное: я — четырнадцатилетний мальчишка, а она — совсем не приспособленная к таким делам пожилая дама. Тетя Наташа, вдова главного инженера крупного уральского завода, жила раньше в довольстве. После смерти мужа впала в нужду и по совету братьев (отца и дяди Мити) переехала в Москву. От барских привычек она еще не отвыкла, и коммерческие операции ей, так же как и мне, просто несвойственны.