Андрей Старостин - Большой футбол

Вратарь в броске пытался отбить мяч, но кожаный снаряд со страшной силой влетел в нижний угол ворот.

Неповторимый удар! Он вызвал бурю ликования на трибунах. Вскуражил москвичей, ошеломил петроградцев. Матч закончился со счетом 9: 1 в пользу Москвы!

А ведь Петроград тогда считался гегемоном русского футбола!

Николай, вспоминая денисовский удар, явно подзадоривает Сергея Сальникова. В тон брату я отвечаю:

— Любой бутсой можно сделать сильный удар, но сейчас нападающие не очень часто бьют по воротам с дальних позиций.

— Плотно держат, Андрей Петрович, трудно найти момент для удара, — возражает Сальников.

— Дерзай! — шутливо-грозно кричит Николай, провожая на поле Сальникова.

В этот раз Сергей больше обычного бил по воротам и действительно с дальней дистанции забил прекрасным ударом гол.

После матча он, посмеиваясь, сказал нам:

— А тапочки-то бьют!

Я был доволен: пример далекого прошлого иногда полезно вспомнить.

Полезно вспомнить... Да если бы я и захотел, не мог бы не помнить того, что стало неотъемлемой частью моей жизни. Я говорю о спорте, о футболе, о большом футболе. Может быть, и вам, мои дорогие друзья, спортсмены и болельщики, интересно будет послушать меня. Тогда давайте вместе отправимся в прошлое...

Братья Старостины-старшие и братья Старостины-младшие. — Охота пуще неволи. — «Осрамили, голоштанники!» — «Спортивная Цусима». — Патриаршие пруды. — Гибель Королева. — «Дикие». — Литой мяч. —Искусство требует жертв.

Маленький домик на пресненском Камер-Коллежском валу в Грузинах был построен Московским обществом охоты для своих служащих — егерей-окладчиков братьев Дмитрия Ивановича и Петра Ивановича Старостиных.

У Дмитрия Ивановича семья из трех ртов: сам, жена Аграфена Никифоровна и сын Иван.

У Петра Ивановича целая «облава»: жена Александра Степановна и шестеро детей — Николай, Александр, Андрей, Петр, Клавдия и Вера. Петр Иванович — мой отец. Дядя Митя и отец занимают дом пополам: по две комнаты отдельно, а столовая вместе.

Дядя Митя консерватор. Он с гордостью сообщает, что работает в Московском обществе охоты имени императора Александра II.

Отец либерал: он громит царизм за процесс Бейлиса, за Ленские расстрелы, за бездарных министров и пьяного жулика Распутина.

Но ни дядя Митя, ни отец не политики. Поговорят,- поспорят, поругаются, да тем дело и кончится. Правда, дядя Митя, не любивший Керенского, в период Временного правительства сочинял на «главковерха» даже сатирические стишки.

Главной темой разговоров в нашем доме была охота. Дядя и отец были изумительными рассказчиками. В особенности дядя Митя. Он вел рассказ в лицах, подражая людям, зверям, рисуя пейзажи русской природы, захватывая слушателей картинами борьбы, погони... Здесь было все: схватка с бешеным волком и замерзающие от лютого мороза люди, удар топором по разъяренному медведю и блуждание в Брянских и Тамбовских лесах, стоверстное преследование на лыжах стаи волков... Летом темы рассказов менялись. Пойнтеры кофейно-пегие, черно-пегие, сеттеры-ирландцы, гордоны, лавераки были предметами горячих обсуждений. Натаска собак проводилась в деревне. Отец снимал дом художника Кардовского в деревне Вашутино или останавливался у тестя в соседней деревне Погост.

Иногда он брал кого-нибудь из нас с собой на болото. Но проходить за ним весь день было невозможно. И он и дядя Митя были исключительно выносливые люди. Рослые здоровяки, совершенно не употреблявшие алкогольных напитков, они даже среди охотников отличались своей выносливостью.

Двадцать-тридцать километров в день по лесам или болотам отмахать для них было обычным делом. Они никогда не говорили «устали, как собаки». Они говорили: «Собаки устали, пошли домой!»

Всероссийские испытания охотничьих собак были генеральным смотром работы егерей за летний период.

Волнений в эти дни в доме было не меньше, чем в более поздние времена, когда нам, четырем братьям, предстояло выступать в каком-либо особо ответственном матче. Дядя Митя и отец были неоднократными победителями на испытаниях.

— Буду знаменитым охотником. Перебью всех волков и медведей, заберу все золотые медали! — мечтал я в детстве.

Но судьба сложилась иначе. За всю жизнь я не убил даже зайца. Однако дух борьбы и соревнования, по-видимому, все же передался нам, братьям, от отца и дяди.

Когда проходили Олимпийские игры 1912 года, я еще и понятия не имел, что такое футбол.

Дядя Митя, презрительно относившийся к спорту вообще, по поводу неудач русских высказался категорически: «Осрамили Россию, голоштанники!» Действительно, русские спортсмены, впервые выступившие за рубежом, проиграли по всем видам спорта. Плохо выступали и футболисты. Финляндия, как княжество входившая в состав царской империи, добилась разрешения участвовать в играх самостоятельно. Ирония судьбы! Жребий свел Россию с Финляндией в первой встрече. И маленькая Финляндия победила национальную русскую сборную команду. Какой конфуз для императорского спорта! Но на этом дело не кончилось.

Олимпийские правила гласят, что проигравший из борьбы за первенство выбывает. Но для определения последующих мест проигравшим командам дается право сыграть между собой так называемые «утешительные» матчи. Немцы тоже проиграли свою первую игру. И вот предстоит встреча России с Германией. Увы, результат этого матча был 16:0 в пользу Германии.

Вспоминая столь печальный дебют русских футболистов за рубежом, нетрудно найти причины неудачи: русский футбол был еще очень молод. Игроки, выступавшие в сборной команде России, были первым футбольным поколением в стране. Победительница Олимпийских игр в Стокгольме, сборная команда Англии, имела футбольную культуру пятидесятилетней давности.

И все же, как ни горько было поражение, оно несло и определенную пользу. Обнаружились слабости, выявились качества отдельных игроков.

Василий Житарев, выдающийся игрок своего времени, был единственным русским футболистом, забившим гол в этих соревнованиях.

Мне довелось увидеть Житарева на поле в конце его футбольной карьеры, уже в двадцатых годах. Стремительный бег с каким-то прямо-таки калейдоскопическим движением ног резко выделял его в команде Замоскворецкого клуба спорта. Не снижая скорости, он врывался на штрафную площадку противника и в темпе, как тогда говорили, «шютовал», то есть бил по воротам. Гол, забитый им на поле Замоскворецкого клуба спорта, я всегда вспоминаю, когда обращаюсь к прошлому футбола. Мяч, сильно пущенный им с полного хода, ударился в перекладину ворот, затем пошел в землю, от земли снова в перекладину, вновь в землю и только потом ударился о верх железной сетки ворот. В этом нет ничего удивительного. Раньше штанги имели квадратное сечение и часто после попадания в перекладину мяч перпендикулярно ей шел к земле.