Оливия Лэнг - Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют

Творчество и пьянство шли бок о бок. В том же году он провел целый день в университетской библиотеке, читая книги по истории менестрель-шоу [283] Менестрель-шоу — форма американского народного театра XIX века. Шаблонные характеры занимали фиксированные позиции: благовоспитанный собеседник стоял посередине, двое других — по бокам от него, вышучивая слова центрального персонажа и распевая смешные песенки. — Примеч. пер. и пытаясь понять, нельзя ли его персонажей Тэмбо и Боунза ввести в «Песни-фантазии». Так возникла идея дать Генри компаньона, хмурого свидетеля и спарринг-партнера. Тем же вечером, изрядно выпив, Берримен упал в ванной и вывихнул правую руку. Снова потери. Но жизнь продолжается.

В 1960 году у него появилась возможность отправиться на юг, приняв предложение провести весенний семестр в Беркли. Из этого ненадежного пристанища он восторженно пишет другу: «У меня тут, кстати, выпивки выше крыши. Хоть я и не пью так много, как в Миннеаполисе, но удовольствия от этого получаю куда больше, потому что мне не нужно спускаться в бар, я просто заказываю и пью у себя». Преподавал он в своей обычной манере, блистательно и с большой самоотдачей, но подчас жестоко страдал от одиночества и депрессии, хотя в его жизни появился просвет, когда он встретил девушку-католичку Кейт Донахью, дочь алкоголика, которая стала его третьей и последней женой.

Всё шло своим чередом. Лето 1962 года Берримен прожил в Зеленых горах, где он вел занятия в летней писательской школе, работал над «Песнями» и запивал работу джином с мартини. К осени его поведение стало непредсказуемым. Он то бесновался, то рыдал. В ноябре он с неохотой лег в клинику Маклина близ Бостона, в которой лечился и Роберт Лоуэлл. На третий день он пообещал никогда впредь не совмещать выпивку и работу. 1 декабря он вышел из клиники, неделю не пил, а еще сутки спустя его жена родила их первую дочь Марту, которую вскоре стали называть мисс Твисс.

Новое увечье он получил при почти комических обстоятельствах. На следующий день после родов он навестил Кейт и малышку, а потом обмыл событие с друзьями. Каким-то образом отвозившее его такси проехало по его ступне, и он получил перелом лодыжки. Когда он пропустил назначенный визит к психиатру, друзья отправились на его розыски. Оказалось, что он дома, залег в постель, и нога уже нагноилась. Когда его везли в травмпункт, он вопил: «Я чувствую себя как второстепенный персонаж в дурном романе Скотта Фицджеральда». Снова напившись на следующий день, он обвинял Кейт, что она о нем не заботится.

В 1964 году Берримен был трижды госпитализирован, продолжая непрерывно писать «Песни». Неудивительны его сокрушенные слова о Генри, что тот «теряет высоту» [284] Berryman J. The Dream Songs. P. 61. ; неудивительно его признание, что он «равнодушен ко всему, кроме виски и сигарет» [285] Ibid. P. 371. . Случались и хорошие новости; однако они не могли компенсировать неприятностей. 27 апреля «77 Песен-фантазий» были опубликованы. Рецензии были менее доброжелательны, чем ему хотелось бы, особенно Берримена задел отзыв его старого друга Лоуэлла: «На первый взгляд, это психическое расстройство и депрессия: невнятица, хаос и странность» [286] Lowell R. The Poetry of John Berryman // New York Review of Books. 28 May 1964. . Однако были критики — и даже среди поэтов, — которые поняли, что хотел сказать Берримен устами Генри. Адриенна Рич в Nation написала, что это «леденит кровь и обжигает» [287] Rich A. Mr. Bones, He Lives // The Nation. Vol. 198. Issue 22. 25 May 1964. . «Его книги, — отметила она, — обязаны своей красотой и своеобразием неподдельной отваге, которая выталкивается то смехом, то гневом, то сгустками нежности, то плевками отрицания». Приходили и другие утешительные новости. В тот год он получил премию Рассела Лойнса, а на следующий — Пулитцеровскую.

В 1965 году как успех, так и процесс саморазрушения набирали обороты. Расхаживая в носках по деревянному полу, Берримен поскользнулся и сломал левую руку. Своему другу Уильяму Мередиту он писал: «Я совершенно одурел от того, что в последнее время кочевал из больницы в больницу» [288] Из письма Берримена Уильяму Мередиту от 16 сентября 1965 года. Цит. по: William Meredith Collection of Papers, 1941–1973. Berg Collection. . Он получил стипендию Гуггенхайма для продолжения работы над «Песнями», а в 1966 году потратил эти деньги, чтобы провести с семьей год в Ирландии. В Дублине он встречался с поэтом Джоном Монтегю, который позднее не удержался от замечания:

Берримен — единственный известный мне поэт, для которого алкоголь был положительным стимулом. Он неимоверно много пил и без конца курил, но, похоже, это было неотъемлемой частью его рабочего процесса, сокрушением мозговых барьеров, когда он устремился к завершению «Песен-фантазий». Потому что я увидел человека положительно счастливого, с головой ушедшего в дело своей жизни, и с ним были его обожаемые жена и дочь [289] Цит. по: Haffenden J. The Life of John Berryman. P. 340. .

Это была в лучшем случае лишь половина правды. 1 января 1967 года Берримен упал и повредил спину. В апреле он был госпитализирован в психиатрическую клинику для лечения алкоголизма. В мае он приехал в Нью-Йорк для получения премии Академии американских поэтов и остановился в памятном ему отеле «Челси», вновь оказавшемся для него несчастливым. Когда друзья увидели, что его вырвало кровью, они отправили его во Французский госпиталь. Он прошел лечение, но настоял на сохранении за ним права на полпинты виски, прямо в постели. И вот новая «Песня-фантазия»: «Он обо всем сожалел, глотая свою блевоту, / разочаровывая людей, подводя их и унижая / в дебрях души» [290] Berryman J. Dream Song 310 // Berryman J. The Dream Songs. P. 332. .

Осенью этого же года у Берримена вышли «Сонеты» — те, что он написал еще в Принстоне, когда его роман с женой друга достиг кульминации. В 1968 году был опубликован второй том «Песен», «Его игрушка, мечта, отдых». На следующий год вышел полный сборник «Песен-фантазий». И снова хлынули награды и признание. «Его игрушка» получила Национальную книжную премию и премию Боллингена. Берримен был назначен регент-профессором по гуманитарным наукам в Миннесотском университете и читал лекции по всей стране. А 10 ноября 1969 года он попал в наркологическую клинику Хейзелден в Миннеаполисе с острыми симптомами алкоголизма и вывихом левой лодыжки после падения в ванной.

На сей раз он не проходил курса вытрезвления, его лишь поддерживали аминазином. Клиника Хейзелден была в числе первопроходцев на новом пути лечения алкоголизма. Тогда метод казался радикальным, теперь же широко распространен в терапевтических сообществах, члены которых проходят Двенадцать шагов Анонимных алкоголиков, слушают лекции и учатся — при постоянной постановке целей, проверке на прочность и саморазоблачении — сокрушать защиту, упорно возводимую их болезнью.