Френсис Барти - Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

Вот что я получил от Грея: «Благодарю за письмо. Работать с вами было всегда полезно и приятно, и мне жаль, что наши официальные отношения закончены, хотя я испытываю огромное облегчение после 11 лет бурь и тревог, потому что очутился дома без какой-либо ответственности и дипломатической почты. Надеюсь, когда война закончится, ваша деятельность в Париже и положение, какое вы себе завоевали, получат достойное признание». Это очень лестно, а поскольку такие слова пришли от Грея, они должны быть правдой, но сам я этого не понимаю. То, что время от времени говорили другие, особенно французы, я расценивал просто как слова.

29 декабря 1916 г. Бриан по-прежнему на месте, но ожидают, что завтра он уйдет.

Лиоте вчера поехал доставить Жоффру маршальский жезл; его сопровождал Этьен, так как Лиоте требовался свидетель возможной сцены. Все прошло очень хорошо. Говорят, и вполне вероятно, так и есть, что Лиоте, прежде чем вступить в должность, выдвинул определенные условия и заявил: если условия окажутся неприемлемыми, он вернется в Рабат. По-моему, Бриан должен быть доволен тем, что он позволил Жоффру так долго быть советником при военном комитете. В конце концов, его советы носили рекомендательный характер, и исполнять их было необязательно, если они не подходили военному комитету. В Лондоне он действовал бы в качестве секретаря военного совета. Лиоте, очевидно, намеревается стать верховным главнокомандующим как во Франции, так и в других местах.

В воскресенье приезжает Хейг, чтобы познакомиться с Лиоте. Я не увижусь с ним до понедельника, поскольку в воскресенье он обедает с Нивелем.

Рибо и Тома ездили в Лондон для дискуссий. Бриан неважно себя чувствовал и не мог поехать, а Жюль Камбон взмолился избавить его от поездки, так как у него люмбаго и ему нужен был массаж. Поэтому с французскими министрами поехал Вертело, чтобы разъяснить взгляды Бриана.

Корреспондент «Таймс» в среду или вчера передал в Лондон по телеграфу отчет о словах и действиях Кайо. Телеграмма прошла французскую цензуру. Пройдет ли она лондонское испытание? Вероятно, и если материал будет опубликован, он его погубит.

30 декабря 1916 г. Вчера заходил парижский корреспондент «Таймс», чтобы сообщить мне о представлениях Кайо в Италии. Я уже о них знал. Конечно, итальянское правительство должно его арестовать, отнять у него документы и выслать его на французскую, а не на швейцарскую границу. Во Франции за ним можно следить, хотя, кажется, его нельзя арестовать без санкции парламента. Но репортаж о его поступках уничтожит его даже в глазах его приятелей. Они будут бояться и дальше поддерживать его.

Если нам не удастся добиться мира, который отрежет Германию от Балканских стран, Константинополя и Багдадской железной дороги, вскоре начнется новая война за Египет и Индию, но тогда у нас, скорее всего, не будет союзников, как сейчас. Ради Англии и ее империи мы должны продолжать войну до победного конца, что бы ни говорил Вильсон. Совместное заявление Парижа и Лондона будет разослано на следующей неделе. Ответ на германскую ноту будет опубликован здесь завтра. А. Б. — не идеальный кандидат на пост, поскольку он — философ-лентяй, но особого выбора не было, а он еще 12 лет назад хорошо ориентировался.

Распутина больше нет. Его убил князь Юсупов, родственник царя.

1 января 1917 г. Как хорошо, что Распутина уже нет! На тот свет его отправил князь Юсупов, который получил «завершающее» образование в Оксфорде и женился на племяннице императора, то есть на дочери великого князя Александра и Ксении, сестры императора, так что произошедшее можно назвать семейным делом. Мой информант — Сева-стопуло. Как все было проделано, он не сказал; возможно, не знает. В Москве прошли очень бурные встречи части министров с Думой. Парламентарии хотят, чтобы страна получила лучшее правительство и лучшее командование. Кроме того, нужны меры, которые покончат с германофильскими тенденциями при дворе и в Петербурге. Прошло несколько демонстраций против императора.

Гренвиль должен немедленно ехать в Салоники, чтобы представлять там правительство его величества у Венизелоса. Поэтому я попросил Артура Бальфура перевести на его место Джорджа Грэма. Надеюсь, он согласится.

Хейг вчера выражался очень уверенно. Подобно своему предшественнику, он настроен против напрасной траты войск в Салониках. Война будет выиграна не там, а во Франции. Я предположил, что, возможно, все дело не только в его предшественнике, но и в нем самом: всяк свое хвалит. Он это отрицал и добавил, что новый военный министр, с которым он совещался два часа, считает, что Салоникская операция в самом деле была ошибкой. Здесь складывается впечатление, что, ввиду недавних событий в Греции, нам придется уйти из Манастира и сосредоточить внимание на Афинах. В связи с положением на нашем участке фронта во Франции он полон надежд: в германской армии значительно растет число дезертиров, и у немецких солдат падает боевой дух. Он с благодарностью отозвался обо всем, что я для него делаю, и поблагодарил за сведения относительно военного командования, которые я ему послал.

Самые недавние перемены таковы: Кастельно будет командовать группой армий на востоке Франции. Петен — то же самое в центре. Франше д’Эспере перебрасывают с востока на север, он сменит Фоша, который должен инспектировать границу со Швейцарией. Файоля освободили от командования; он остается в распоряжении военного министерства. Манжен будет командовать 6-й армией вместо Файоля.

Теперь, когда известно, кто убил Распутина, интересно узнать, сделал ли он это ради национальных интересов. Хотел ли он избавить Россию от зловещего влияния, посредством императрицы, на императора? Здешние русские радуются, что Распутина больше нет. Какое действие его гибель окажет на царскую семью? Говорят, единственное чувство, которое управляет императором, — страх, и, наверное, именно это чувство он испытывает в настоящий момент. По-моему, Москва и армия уже далеко зашли по антигерманской дороге, чтобы поворачивать назад. Теперь императору придется плыть по течению или тонуть. Севастопуло даже не пытался скрыть радости по поводу того, что Распутин отправился в лучший мир.

Ллойд Джордж со спутниками должны были прибыть сегодня вечером и отправиться дальше, в Италию, с Брианом; поездку отложили на день, и потому они приезжают сюда завтра в полночь (во вторник) и, возможно, уедут на следующее утро в 10 часов. Л. Д. настаивает на встрече с Сарраем, чего итальянцы совсем не хотят. Гренвиль вместе с женой едет со всеми в Италию, а оттуда — в Салоники.