Френсис Барти - Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

Как хорошо, что весь экипаж «Короля Эдуарда VII» спасен! Я провел две ночи на борту этого судна в Бресте в 1905 или 1906 году как гость адмирала Мэя, когда британский флот под его командованием наносил визит французскому флоту.

Сегодня здесь обедал Бивен, старший партнер «Эллис и Кº». Он знает американца, который возит депеши из Лондона американскому послу в Берлине и возвращается в Лондон с депешами от этого посла. Его отзывы о положении дел в Германии — о снабжении продовольствием и настроениях населения, — с нашей точки зрения, удовлетворительны. Посол попросил его привезти из Лондона шнурки для ботинок и грелку. В Германии не хватает металла и кожи, а продукты продают по недоступным ценам. Люди все больше злятся и понимают, что, несмотря на многочисленные победы над странами Антанты, в которых их уверяли, Германия ни на шаг не стала ближе к тому победоносному и прочному миру, о котором столько распространялись кайзер и его правительство. Немцы голодны и недовольны; уже было несколько очень серьезных мятежей.

Бивен — друг лорда Нортклиффа. По его словам, когда Нортклифф гостил у Френча, последний, жалуясь, как мало у него снарядов и пр., заявил, что он не получил ответа на свою заявку в военное министерство, и попросил Нортклиффа ускорить решение вопроса. После некоторого колебания Нортклифф согласился. По возвращении в Лондон он написал статью, которую сослуживцы умоляли его не публиковать, так как из-за нее он мог попасть в Тауэр. Он немного смягчил статью и рискнул; дело было в апреле.

На обеде были Вимис, вице-адмирал, и его жена. Он назначен командующим нашими силами на Суэцком канале, Красном море и в северной части Индийского океана вплоть до западного побережья Индии и Персидского залива. Сегодня он едет в Рим, а оттуда отбывает к месту службы.

Жозеф Рейнах снабдил меня превосходными доказательствами безумия замысла Франклина-Буйона.

13 января 1916 г. Надо надеяться, что победа Австрии над Черногорией и взятие горы Ловчен всколыхнут Италию, но способно ли что-то ее всколыхнуть?

Говорят, Х. писал Артуру Хардингу, что нам надо было умиротворить Германию, отдав — то есть уступив — ей какую-нибудь хорошую колонию! Если таково умонастроение в МИДе, помоги нам Бог!

Лично я рад, что над резиденцией немецкого кайзера на Корфу сейчас развевается французский флаг. Грей резко осуждает спешку и то, как все было проделано; греки в ярости. Король Греции и его министры понимают только la manière forte [254] Тактика решительных мер (фр.). ; к тому времени, как мы наконец решились бы, немцы успели бы убрать все следы баз для своих подводных лодок.

14 января 1916 г. Как отвратительно ведут себя итальянцы с Черногорией и Сербией! Их амбиции на Адриатике вряд ли будут удовлетворены.

Турки продолжают трубить о том, насколько велики наши потери при отступлении с полуострова Галлиполи и какие огромные трофеи они взяли, хотя окончательные итоги еще не подведены.

15 января 1916 г. Несколько дней назад здесь обедал Бигем [255] Ч.К. Бигем (1872–1956) — подполковник. перед тем, как сесть на «Персию». Сейчас здесь Монтегю Болье, который возвращается домой после того, как был спасен с «Персии». Он появился между 6 и 7 часами вечера; голова и шея у него в окровавленных бинтах — ранения получены, когда «Персия» тонула. Поезд, на котором он ехал из Марселя, попал в аварию возле Дижона. Пока исправляли повреждения, чтобы поездка могла продолжаться, представитель Адмиралтейства вышел поесть, оставив в купе Бигема сумку для Министерства иностранных дел, порученную ему в посольстве в Риме. Поскольку представитель Адмиралтейства опоздал на поезд, Монтегю позаботился о сумке и доставил ее в посольство. Представитель Адмиралтейства, который приехал следующим поездом, пришел за сумкой, но я отказался отдать ее ему, так как Монтегю сообщил, что еще раньше тот же господин уже бросал свою сумку с его (Монтегю) багажом на платформе в Модане, и сумка едва не потерялась, так как никто за ней не следил.

Монтегю чувствовал себя совсем неважно и не успел снять номер в отеле, поэтому я разместил его в посольстве и послал за Рошаром. Тот приехал после ужина, нашел у Монтегю переутомление и распорядился завтра два раза сделать ему перевязку; с этой целью вызвали английскую медсестру. «Персия» пошла ко дну примерно за пять минут. Когда он всплыл на поверхность, его ударило обломком. Плавая вокруг, он присоединился к другим на разбитой шлюпке. Их было 32 человека, и у них не было весел; вода заливала шлюпку, и она несколько раз переворачивалась. Из 32 человек спаслись всего 11, остальные погибли от холода и истощения; кого-то смыло за борт. В конце концов через 30 с лишним часов спасшихся на разбитой шлюпке подобрал грузовой пароход и доставил их на Мальту; шлюпку, в которой находился Бигем, подобрал эсминец. На «Персии» имелась радиорубка, но воспользоваться ею было невозможно. Монтегю уже оставил всякую надежду, так как два корабля прошли мимо, не обращая внимания на сигналы бедствия, которые отправляли с разбитой шлюпки. Возможно, там решили, что перед ними ловушка. Заметив еще один корабль, Монтегю велел своим спутникам кричать хором, и корабль подобрал их. Несколько дней перед возвращением в Англию ему придется пролежать в постели. Он очень встревожен и взволнован; ему хочется вернуться домой уже завтра.

16 января 1916 г. Утром приходили доктор Робинсон с медсестрой, чтобы сделать Монтегю перевязку. Медсестра еще зайдет вечером; он очень слаб. Монтегю считает, что единственный надежный способ покончить с вражескими подводными лодками в Средиземном море — закрыть его не только для противника, но и для нейтральных судов и таким образом отрезать подлодки от снабжения. Его предоставляют корабли, которые ходят под голландскими флагами и флагами других нейтральных стран.

17 января 1916 г. Судя по немецким радиограммам, вчера британцы бомбили Лилль, не достигнув существенного результата; пишут также о поражениях русских в Бессарабии. Немцы вне себя от ярости из-за случая с «Баралонгом»; поговаривают о репрессиях. Мы, конечно, повели себя не лучшим образом, но по сравнению с тем, как ведут себя немцы в подобных случаях, мы — сама умеренность. Мне понятна «беспочвенная» враждебность ирландца, который, в ответ на просьбу немца о пощаде, проткнул его штыком со словами: «Помни „Лузитанию“!» Однако он сделал это, так сказать, в пылу боя, а немцы убивают, мучают и издеваются по хладнокровному расчету. Какое воздаяние можем мы потребовать от них, даже если поставим Германию на колени? Наши пацифисты будут отстаивать права Германии вопреки крикам об искуплении со стороны наших людей, которые потеряли близких из-за хладнокровной жестокости немцев.