Бронислава Орса-Койдановская - Интимная жизнь Ленина: Новый портрет на основе воспоминаний, документов, а также легенд

Подумав, я предложил следующий план. Около Кракова находилась так называемая пограничная зона, распространявшаяся на 30 километров от границы. Согласно договору между австрийским и российским правительствами, живущие в этой зоне лица имели право перехода границы по «полупаскам» — проходным свидетельствам без фотографических карточек. «Полупасками» обычно пользовались крестьяне, приезжавшие с продуктами на базар, и рабочие, проживавшие по одну сторону границы и работавшие на другой стороне. Контроль за местным пограничным движением был очень поверхностным. Можно было использовать мои связи с краковскими рабочими, входившими в Союз помощи политзаключенным, и через них получать «полупаски».

Владимиру Ильичу этот план очень понравился.

Ульяновы хотели устроиться вблизи леса и воды, но попроще и подешевле. Этим условиям отвечало предместье Кракова Звежинец, населенное в основном рабочими. Отсюда недалеко находился Вольский лес и совсем близко была Висла. Туда мы и направились. Квартиры там были довольно примитивными, дома очень запущены. В конце концов нашлась подходящая квартира из двух комнат и кухни в сравнительно хорошо сохранившемся доме. На ней Ульяновы и остановились. Нужно было приобрести обстановку. Надежда Константиновна решила это сделать сама, надеясь на свое знание польского'языка, который она слышала в детстве.

Прихожу к ним на третий день. Обстановка уже приобретена и расставлена: две узкие железные кровати, два простых стола, этажерка и несколько стульев, а в кухне — маленький стол и табуретки. Книги и газеты были распакованы и лежали на столах и окнах. Владимир Ильич что-то писал. Надежа Константиновна пригласила меня на первый чай у них.

Не желая мешать работе Владимира Ильича, я не решался повторить свой визит к ним. Но спустя несколько дней Владимир Ильич сам приехал ко мне на велосипеде и предложил совершить прогулку в лес, а заодно по дороге выкупаться.

В начале августа я поехал в деревню Макув, расположенную приблизительно в 40 километрах от Кракова, чтобы провести там вторую половину университетских каникул. Перед отъездом я рассказал Владимиру Ильичу, что Макув находится у подножия Бабьей горы, откуда открывается широкий вид на всю горную цепь Татр. Прощаясь со мной, Владимир Ильич сказал:

— Я приеду к вам, и мы вместе поднимемся на вершину Бабьей горы.

Недели две спустя вижу Владимира Ильича, подходящего к моей квартире. Он приехал в Макув на велосипеде и вошел весь запыленный и усталый, браня скверные галицийские дороги.

На Бабью гору нужно было идти под вечер, чтобы на половине подъема заночевать в туристской хижине, по-местному — в схрониско (убежище). После чая мы расположились на холмике недалеко от моего дома, чтобы Владимир Ильич мог отдохнуть с дороги. Около шести часов вечера поужинали и на велосипедах направились в соседнюю деревню Завоя, расположенную у самого подножия Бабьей горы. Оставив велосипеды в маленьком ресторане, мы отправились по отлогой тропинке. Скоро дорога пошла лесом. Стало темнеть. К сожалению, мы оставили на велосипедах фонари. Тропинка шла зигзагами. Желая сократить дорогу, Владимир Ильич предложил идти напрямик наверх. Мы поднимались быстрее, время от времени пересекая тропинку, но вдруг обратили внимание, что тропинка больше не попадается нам. Решив, что она осталась слева, сворачиваем туда, но тропинки нет. Стали ее искать в разных направлениях. И это не помогло. Не оставалось ничего иного, как идти напрямик вверх. Выло уже темно, двигались мы медленно, натыкаясь поминутно то на кусты, то на пни. Грозила перспектива провести ночь в лесу. Вдруг мелькнул свет. Спешим туда. Увы! Это фосфоризованный свет гниющего дерева. Идем дальше. Опять вдали что-то светится. Вскоре свет становится более отчетливым. Начинаем различать два освещенных окна. Находим дверь и входим в обширную комнату. Посредине большая плита, на которой кипит большой чайник и стоит разная туристская посуда. За столом и на нарах человек десять. На полу лежат развязанные рюкзаки. Мы в схрониско. Поужинав, располагаемся на нарах и, утомленные дорогой, почти немедленно засыпаем, поручив сторожу разбудить нас в четыре часа утра.

Утром сквозь сон слышу голос Владимира Ильича:

— Уже семь часов, а нас не разбудили! Восход солнца прозевали.

Зовем сторожа.

— Посмотрите, панове, в окно, — говорит он с улыбкой, — такой туман, что в двух шагах ничего не видно. Я и подумал, что вам лучше выспаться.

Действительно, шел сильный дождь. Кроме бледно-буроватого тумана, ничего не видно. Идти наверх нет смысла. Расспрашиваем сторожа, есть ли надежда на улучшение погоды. Его ответ неутешителен: раньше завтрашнего дня нельзя ожидать перемены погоды.

Таким образом, план наш потерпел неудачу. Ждать до следующего дня мы не могли, ибо Владимиру Ильичу нужно было быть вечером в Кракове.

Под проливным дождем спускаемся вниз. Взяв в Завов велосипеды, с большим трудом по размытой дождем дороге едем в Макув. Неудача не обескуражила Владимира Ильича.

— В первый же свободный день я опять приеду, — сказал он, прощаясь.

И действительно, не прошло и двух недель, как Владимир Ильич приехал в Макув (на этот раз по железной дороге). В Завой пошли пешком, а оттуда благополучно добрались до схрониско. Захваченный с собой фонарь очень облегчал нам путь.

Сторож встречает нас, как старых знакомых, и обещает разбудить при всякой погоде. Четыре часа утра. Опять туман, но не такой густой, как в прошлый раз. По словам сторожа, на вершине может быть совершенно ясно.

Идем вверх, ориентируясь по красным знакам на камнях, указывающим дорогу. Вот и вершина, но туман не разошелся. Вид всего на несколько метров. Решили подождать, а пока позавтракать. Спустя полчаса туман начинает редеть, и перед нами начинается великолепная картина. Вдали — освещенная яркими лучами солнца длинная цепь Татр, как бы висящая в воздухе. Ниже все покрыто туманом, как сбитой пеной.

Владимир Ильич сияет:

— Видите, наши усилия не пропали даром!

Квартира Ульяновых на Звежинце оказалась неудобной. Она была далеко от вокзала, куда Владимир Ильич должен был ежедневно ходить для отправки писем (чтобы его статьи в «Правду» не опаздывали, он посылал их всегда с ночным поездом).

Недалеко от вокзала, на улице Любомирского, Ульяновы нашли квартиру в новом доме. Улица была застроена только с одной стороны. Из окон квартиры Ульяновых открывался широкий вид на поля, тянувшиеся вдоль границы.

Скоро квартира приобрела своеобразный уютный вид. Чувствовалась атмосфера интеллектуального труда. На столах и окнах лежали груды книг, газет и рукописей. На первый взгляд казалось, что они небрежно разбросаны. На самом же деле все было разложено по известной Владимиру Ильичу системе: он всегда сразу находил нужную ему книгу или статью.