Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

В ответ на мою просьбу заместители военного министра и министра военно-морского флота сообщили заместителю министра иностранных дел, что у армии и ВМФ нет возражений ни против применения конвенции о военнопленных mutatis mutandis, ни против надлежащего учета национальных обычаев военнопленных в связи с обеспечением их продовольствием и одеждой. Соответствующее уведомление об этом было направлено Соединенным Штатам и Великобритании. В дальнейшем, после консультаций с представителями военного командования, мы уведомили их о том, что принципы конвенции по мере возможности будут mutatis mutandis соблюдаться и в обращении с гражданскими интернированными лицами. Как мне докладывал в то время заведующий соответствующим сектором МИД, ни военное министерство, ни министерство военно-морского флота не выразили ни малейших возражений против гуманного обращения.

Однако вскоре я получил от Соединенных Штатов запрос и протест в связи с обращением с военнопленными и интернированными гражданами США на Гуаме. Я незамедлительно передал эти документы командованию ВМФ, а протест, полученный из Великобритании в связи со зверствами, якобы имевшими место в Гонконге, был аналогичным образом передан армейскому командованию. Затем я узнал, что, выступая на заседании парламента, министр иностранных дел Иден осудил японское обращение с военнопленными. Я направился к премьеру Тодзё, доложил ему об этом факте и попросил обеспечить строгое наблюдение за обращением с военнопленными.

Тодзё сразу же внял моей просьбе, и вскоре я узнал, что министр иностранных дел Иден заявил о существенном улучшении условий для военнопленных в Гонконге. Тем не менее, поскольку я рассматривал обращение с военнопленными и интернированными лицами как важную гуманитарную проблему, заслуживающую первостепенного внимания, я поручил заместителю министра Ниси взять этот вопрос под личный контроль и одновременно попросил советника Сато поддерживать тесный контакт с представителями держав, обеспечивающих интересы противника. Несмотря на принятые меры, до того, как я оставил свой пост в сентябре, пришло еще несколько протестов против неподобающего обращения с военнопленными в различных регионах.

В свете позиции армейского командования, о которой министерству иностранных дел было известно из контактов с ним, эти протесты вызвали у меня изрядное удивление, и, немедленно передавая их военным властям по мере поступления, я каждый раз настойчиво призывал их произвести быстрое расследование и представить ответы. В то время поднимался также вопрос о посещении лагерей военнопленных представителями Международного Красного Креста, и поэтому я поручил своим подчиненным договориться с военным министерством об обеспечении всех возможных условий для таких посещений. Согласно полученному тогда докладу, представители Красного Креста были удовлетворены тем, как Япония обращается с военнопленными. Во всяком случае, мне и в голову не могло придти, что до сентября, пока я оставался на своем посту, имели место какие-либо серьезные случаи зверств, и по всем протестам, которые поступали в мой адрес, министерство иностранных дел предпринимало оперативные меры. Разумеется, в министерстве ничего не знали о таких инцидентах, как "марш смерти" на полуострове Батаан, убийства спасавшихся с торпедированных судов членами экипажей подводных лодок или использование военнопленных на строительстве железной дороги в Бирме. Пока я продолжал работать, ни один протест в связи с этими инцидентами ко мне не поступал, и, естественно, я не мог даже вообразить, что такие зверства имели место.

Бомбежка Токио самолетами генерала Дулитла 18 апреля 1942 года вызвала в Японии серьезный шок, ибо вскрыла фальшь заверений военных о неприкосновенности столицы империи. Я узнал, что два самолета из эскадрильи Дулитла совершили посадку в Китае, что их экипажи были схвачены, и высшее командование намеревалось подвергнуть их суровому наказанию. Узнав об этом, я указал начальнику Штаба армии Сугияма, что в любом случае необходимо соблюсти требования международного права и что к тому же наказание, скорее, укрепит, чем подорвет боевой дух американцев. Впоследствии армейское командование уведомило соответствующий отдел министерства иностранных дел, что определит наказание для экипажей исключительно под свою ответственность, но при этом запросило мнение МИДа относительно обнародования этого случая. Я поручил своим подчиненным подготовить ответ в духе своей беседы с начальником Штаба Сугияма. Насколько мне известно, пока я оставался на посту, экипажи американских самолетов наказанию подвергнуты не были.

С началом войны защиту интересов и граждан Японии в Соединенных Штатах и Великобритании взяли на себя, соответственно, правительства Швейцарии и Испании. Однако вскоре США и Англия предложили нам провести взаимную репатриацию дипломатических и консульских работников, а также максимально возможного количества граждан, и я с радостью принял это предложение. Число проживающих в США японских граждан было очень велико, и помимо того, что репатриировать их всех было бы невозможно, многие не имели желания возвращаться в Японию. Поэтому была достигнута договоренность о репатриации не только американских и британских граждан, но и граждан других союзных держав, которые проживали в Японии, а также в Маньчжоу-го, Китае, Французском Индокитае и Таиланде, и о возвращении примерно эквивалентного количества японцев в Японию.

Претворение этого проекта в жизнь было поручено Ота Сабуро, заведующему Третьим сектором Европейско-Азиатского бюро. Задача была сложной и трудной: высшее командование, и особенно ВМФ не испытывало энтузиазма по поводу предложенного обмена, так как суда, занятые его осуществлением, должны были следовать через районы боевых действий, и кроме того, военным не хотелось отвлекать суда на эти цели, ибо спрос на них был весьма велик. Чтобы добиться выделения судов, мне часто приходилось вступать в переговоры с начальником и заместителем начальника Генерального штаба ВМФ. Император уделял этому обмену большое внимание и неоднократно требовал от меня ускорить дело. Наконец, ВМФ побудили к отзыву его последней просьбы о перенесении обмена на возможно более поздние сроки, и было принято решение в период между 25 июня и 10 августа 1942 года вернуть первую группу на "Асама-мару” и "Конте Верде", а вторую — на "Тацута-мару" и "Камакура-мару". Суда, погрузив репатриантов на борт в Иокогаме, Кобэ, Шанхае, Гонконге, Сайгоне и Сингапуре, должны были взять курс на Лоренцо Маркеш в португальской Восточной Африке, где был организован перевалочный пункт.