Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Сознавая огромную необходимость ознакомления со всеми деталями японо-американских переговоров посредством изучения всех документов и иных материалов, я, отклоняя все приглашения и стараясь по мере возможности избегать всех прочих дел и визитеров, посвятил в первую неделю буквально все свое время (за исключением присутствия на заседаниях Кабинета и Совета по межведомственным связям) их анализу. Беспорядок, обнаруженный мной в документации министерства, отнюдь не способствовал этой работе. Что касается работы министерства по делам заморских территорий, то она меня интересовала, но, учитывая масштабы стоявшей передо мной главной задачи, я, разумеется, не мог уделять им внимания. Поэтому вскоре после вступления в должность я попросил освободить меня от обязанностей министра по делам заморских территорий. Моя просьба была принята без возражений, и я получил возможность сосредоточить всю энергию на японо-американских переговорах.

Степень вмешательства военных в нашу дипломатию и господства над ней стала мне шокирующе ясной, когда я узнал, что в то время копии чисто дипломатических корреспонденций рутинно переправлялись военным властям. По-видимому, эта процедура действовала со времен "Маньчжурского инцидента”. Разумеется, министерство иностранных дел, в свою очередь, не получало никаких копий телеграмм армии и флота, даже если их посылали военные или военно-морские атташе, работавшие в наших дипломатических миссиях за рубежом. С другой стороны, меня при вступлении в должность немедленно информировали о том, что все входящие и исходящие телеграммы, имевшие отношение к японо-американским переговорам, направлялись в военное и военно-морское министерства и в оба Генеральных штаба без специальных на то указаний со стороны руководства МИДа (важные сообщения подобным же образом направлялись и лорду-хранителю печати). Директор Бюро по военным делам генерал Муто [75] Бюро по военным делам военного министерства было центром политической деятельности армии, и назначение на пост директора этого Бюро обычно предшествовало назначению на более высокие посты в армии. Генерал-лейтенант Муто Акира (1892-1948) занял пост директора этого Бюро в 1939 году и сохранял его до апреля 1942 года; впоследствии был командующим дивизией в Голландской Индии, а затем, с октября 1944 года до конца войны — начальником Штаба 14-й территориальной армии на Филиппинах. По обвинению в косвенной причастности к зверствам был приговорен МВТДВ к смертной казни через повешение, и приговор был приведен в исполнение как-то рассказал мне, что каждое утро кипа телеграмм из МИДа скапливалась на столе военного министра Тодзё, который внимательно их прочитывал и, замечая по регистрационным номерам отсутствие какой-то телеграммы, требовал ее представить.

Наконец, следует упомянуть и о краже шифра министерства иностранных дел. Об этом стало известно в ходе слушаний в Комитете Конгресса США по расследованию инцидента в Перл-Харборе, когда был предан гласности факт перехвата и дешифровки телеграмм МИДа Японии со времен второго Кабинета Коноэ, т.е. с 1940 года. Став министром иностранных дел и помня, что наши шифры стали известны американскому правительству во время Вашингтонской конференции 1921-1922 годов, я немедленно осведомился у начальника телеграфного сектора относительно безопасности наших коммуникаций. Он заверил меня, что ”на этот раз все в порядке", ибо все технические специалисты хорошо знают свое дело. После войны, узнав об открытиях, сделанных во время расследования в Конгрессе, я позвонил г-ну Камэяма, который в период японо-американских переговоров возглавлял телеграфный сектор, и попросил его разобраться в этом вопросе. Он сказал, что такая дешифровка могла иметь место только в том случае, если противнику стал известен секрет приемо-передаточных аппаратов. Но каковыми бы ни были те средства, с помощью которых США заполучили наши шифры, сам этот факт был унизительным для министерства иностранных дел. И тем не менее, я не думаю, что утечка конфиденциальной информации нанесла серьезный ущерб переговорам в бытность мою министром, ибо, как мне представляется, на той последней стадии возможности достичь компромисса уже не было.

Изучая ход японо-американских переговоров, чему я посвятил первые недели своего пребывания на посту министра, я убедился в том, что, если требования Японии и были чрезмерными, то позиция США претерпела заметные изменения по сравнению с начальным Проектом соглашения о взаимопонимании, с которым они приступили к переговорам в апреле 1941 года. США не подавали намека на уступки и со второй половины июня просто продолжали повторять занятую тогда позицию, а после замораживания японских активов в июле стали особенно бескомпромиссными и, казалось, стремились, скорее, затянуть переговоры, чем достичь соглашения. У меня сложилось впечатление, что единственное, о чем свидетельствовала позиция американцев, так это о решимости пойти на риск провала переговоров, а затем — и на риск войны. В результате мне стали ясны призывы Мацуока к прекращению переговоров в преддверии их возможного краха, и я не мог понять оптимизма предыдущего Кабинета, который надеялся добиться успеха дипломатическими средствами при отсутствии ослабления требований с нашей стороны.

В любом случае мы в те дни в своих оценках учитывали решимость США начать войну, которая всерьез обсуждалась на совместных военных совещаниях "Держав ABCD” — Америки, Англии, Китая и Нидерландов. Я получил подтверждение правильности наших оценок из американских источников в 1942 году, когда прочел книгу Форреста Дэвиса и Эрнеста Линдли "Как началась война”. Признание авторов в том, что США преисполнились решимости начать войну еще во время августовской Атлантической конференции, укрепило мое подозрение. Дополнительное подтверждение было получено зимой 1945-1946 годов, когда я прочел опубликованные материалы Комиссии по расследованию инцидента в Перл-Харборе.

Изучая историю переговоров, я увидел множество двусмысленных и сомнительных моментов. Лично мне было бы наиболее интересно объяснить эти несуразности и сообщить в хронологическом порядке, как мне стали известны факты, но такой метод был бы скучным и утомительным для читателя. Поэтому ниже я лишь в общих чертах представлю эволюцию переговоров до моего вступления в должность министра иностранных дел, опираясь на сведения, которые я получил, изучая ход переговоров, а также на отрывочную информацию, полученную впоследствии из материалов Комиссии Конгресса США по расследованию событий в Перл-Харборе [76] Pearl Harbor Attack (Hearings before the Joint Committee on the Investigation of the Pearl Harbor Attack, 79th Congress, 1st and 2nd Sessions), 1946 (далее цит как "Pearl Harbor Attack) , материалы МВТДВ и другие источники. Документы, относящиеся к японо-американским переговорам, будут большей частью приведены в кратком изложении, ибо они уже публиковались в таких изданиях государственного департамента, как "Peace and War and Foreign Relations of the United States-Japan: 1931-1941” ("Мир, война и внешние сношения США—Япония: 19311941 гг.”) и в сборнике МИД Японии "Гайко Сирё: Нитибэй Косе Кироку” ("Справочно-дипломатические материалы: Протоколы японо-американских переговоров"). Кроме того, следует упомянуть о наличии многих других источников, которые я, находясь ныне в тюрьме и не имея к ним доступа, не могу процитировать: например, указанные выше материалы Комиссии по расследованию событий в Перл-Харборе и опубликованные мемуары различных высокопоставленных деятелей США.