Мён Бак Ли - Чудес не бывает

— Вы забыли, что учили?

В напряженной обстановке раздался чей-то смешок.

— Ну все, закончим на этом.

Президент сказал, что больше не собирается выслушивать заученные выступления. Когда он выходил из комнаты для приема гостей, он выглядел изможденным.

Казалось, что из-за переживаний я постарел на 10 лет. Я был бесконечно благодарен этому руководителю движения за новую деревню.

Спустя несколько дней, 26 октября, произошли события, в результате которых погиб президент. Вспоминая его «беседу с народом», которая прошла в таком напряжении, я подумал, насколько важна роль советников. Если бы они играли свою роль правильно, то можно было бы вполне избежать событий 26 октября.

Я посмотрел на себя в зеркало, в глазу действительно скопилась кровь. "На носовой платок вытекла темно-красная жидкость. Это были кровавые следы. Я всегда прежде думал, что это всего лишь литературное выражение, но сейчас я впервые видел кровавые слезы.

После того, как в 1977 году в 35 лет я стал директором строительной компании «Хёндэ», политическая ситуация в стране была подобна внезапно налетевшему урагану. Через 2 года, 26 октября был убит президент Пак Чон Хи, а с 1980 года, после ухода военного режима, в период 5-ой республики президента Чон Ду Хвана и 6-ой — президента Но Тхэ У, я, представляя коммерческую компанию, по сути, шел против власти.

После событий 26 октября началась так называемая «Сеульская оттепель». Но эта оттепель совсем не была похожа на оттепель. В один из таких странных «весенних» дней, примерно в половине двенадцатого дня, в мой кабинет на Квангхвамуне без предупреждения вошли двое мужчин.

— Пройдемте с нами.

Они без всяких объяснений попросили меня пойти куда-то вместе с ними.

— Поедете и узнаете. Просто мы хотим поговорить с вами за пределами офиса.

Я спустился за ними на первый этаж, тут двое взяли меня под руки. Я сказал, что вызову свою машину, но они тут же меня остановили.

— Ваша машина не нужна. Мы на своей машине.

Это был черный легковой автомобиль. Они посадили меня посередине на заднем сиденье. Я спросил, куда мы едем, но они не ответили. Я повторил вопрос.

— Поедем сначала в отделение на Чонгно.

После того, как мы приехали на Чонгно, они стали вести себя со мной грубо. Безо всяких объяснений посадили в камеру. Не зная причины моего заточения, я пока терпел их отношение ко мне как к преступнику. Я даже не мог сообщить о своем местонахождении в компанию.

Прошло два часа после того, как меня закрыли в камере, затем мне дали чашку говяжьего супа. Я утолил голод, после чего полицейский отделения Чонгно тихонько сообщил мне, что расследование будет проводиться в другом месте. Поэтому он посоветовал мне позвонить в компанию. Пока он смотрел по сторонам, я позвонил по телефону, который был у входа за дверью.

— Я не знаю, что это за организация, куда меня привели. Но со мной будут проводить расследование. Я хочу, чтобы вы знали.

До того момента, я предполагал, что это продлится совсем недолго. Потому что я знал, что я ни в чем не виновен. Что они могут мне сделать?

Через некоторое время меня опять посадили в черную машину и поехали в сторону горы Намсан, там пересадили на другой автомобиль. Люди из первой и второй машины ставили на листке свои подписи, как будто передавая меня друг другу. У меня промелькнула мысль, как же они не эффективно работают.

Меня привели в подвал Национальной разведывательной службы на горе Намсан. Только тогда я узнал причину моего задержания. Они сказали, что у них есть информация о предоставлении президентом корпорации Чонг Джу Енгом субсидий трем Кимам (крупным политикам оппозиции Ким Енг Саму, Ким Дэ Джуну, Ким Джонг Пилю), и требовали от меня рассказать об этом. Я догадался, что их цель поймать этих Кимов. Такова была «Сеульская оттепель» 80-х.

— Я никогда не встречался с этими Кимами. Почему вы допрашиваете именно меня?

— По нашим данным вы не оказывали финансовой поддержки политикам. Но у нас есть информация, что поддержку оказывает президент Чонг. Но мы же не можем привезти старика и допрашивать. А вы наверняка знаете, кому и сколько дал Чонг. Расскажите нам. Никто не знает, что вы сейчас здесь. И запомните, что отсюда вам просто не выйти, пока вы не расскажете об этом.

— Я не слышал ничего о том, что президент Чонг оказывал финансовую поддержку Кимам. Да и он не такой человек. У вас явно неверная информация.

Я отвечал спокойно.

— Ты только посмотри на него. Нашел, кого за нос водить. Ты хоть осознаешь, что не выйдешь из этого подвала, пока не расскажешь об этом?

Я опять начал уверенно отрицать. Они приостановили давление на какое-то время.

— Хорошо, тогда давай пойдем на компромисс. Ты не видел и не слышал, что президент Чонг предоставлял этим людям финансовую поддержку на политические цели. Допустим, это так. Тогда признай только то, что есть вероятность финансовой поддержки Чонга для политических целей, только это. На самом деле вероятность же есть. Даже малые дети знают, что если такое было в прошлом, то вероятно повторится и в будущем. А если это не так, то на какие деньги три Кима осуществляют такую активную деятельность. Поэтому признай только это. А если ты и этого не сделаешь, мы будем вынуждены использовать другие способы.

Конечно, следователь намекал на пытки. Так он меня запугивал. Это было весьма странное расследование, они требовали признать не факт, а вероятность. Но вероятность возможна для любого человека в этом мире. Такой вероятностью они хотели связать руки президенту корпорации, а в дальнейшем поймать трех политиков, которые были главными действующими лицами «сеульской оттепели». План нового военного правительства был ужасен.

Но я повторял одно и то же.

— Я вообще не знаю, что такое финансовая помощь для политических целей. Я не знаю, какие отношения были у президента корпорации Чонга с президентом Пак Чон Хи, но знаю, что он не оказывает финансовую поддержку политикам Кимам. К тому же, такого просто не может быть, чтобы корпорация «Хёндэ» финансировала кого-то в политических целях.

Но их совсем не удовлетворял такой ответ. И раз уж меня привели в подвал на Намсане, я решил, что надо сделать так, чтобы на мне дело и закончилось. Можно было сказать так: «Что может знать простой директор? Президент Чонг мог оказывать финансовую помощь в политических целях из любого подразделения. Но мне лично ничего об этом не известно». И на этом все бы закончилось. Однако если бы я сделал так, то вполне возможно, что следующим могли привести и допрашивать другого сотрудника «Хёндэ», и в ходе такого расследования могло случиться любое искажение фактов. Время шло, и они становились со мной все грубее.