Мён Бак Ли - Чудес не бывает

— Я совсем не это имел в виду. Я сказал так, как мне кажется, что компании думают только о выгоде для себя, и не смотрят на процветание государства с точки зрения страны в целом.

В этот день споры не закончились. Я вернулся в офис, обсудил этот вопрос с президентом Чонгом и отправился обратно, чтобы попытаться прийти к консенсусу. Но с течением времени на меня давили все сильнее.

Однажды вечером мне передали просьбу от знакомого из государственного ведомства о встрече. Встреча проходила тайно. Этот человек оказывал поддержку «реформе» военных, и когда мы встретились, лицо его выражало беспокойство.

— Директор Ли, может, вы не знаете, но сейчас в государстве объявлена чрезвычайная ситуация. Ничего не решится, если вы будете упрямо настаивать на своем. Соглашайтесь молча. Время не на вашей стороне. Прямо завтра идите и дайте свое окончательное согласие. От этого зависит судьба корпорации «Хёндэ».

После этого разговора я всю ночь не спал, пытаясь понять, что у этого человека на душе, и не мог найти ответа. Казалось, что он искренне переживал за корпорацию и лично за меня, но это могло быть и завуалированной попыткой перетянуть меня на ту сторону. Или угрозой в мягкой форме.

На следующий день я передал Чонгу слова чиновника.

— Кажется, это последний этап. Что будем делать?

Президент Чонг выглядел уставшим. Ситуация, в которую попала корпорация «Хёндэ» после событий 26 октября, была чрезвычайно сложной, из которой одним бойцовским духом руководителя было выбраться не так просто.

— Иди и еще раз попытайся договориться. А если не удастся, то придется дать согласие.

Президент Чонг протянул мне печать.

— Господин Чонг, зачем вы мне даете печать?

— Ничего не поделаешь, если ситуация течет в этом русле, не думай, что это на твоей совести.

— Если ставить печать, то это должны делать вы. Да и есть много людей, кого можно отправить в качестве представителя компании.

— Ты все это время ходил, ты и поставь точку в этом деле.

Я взял печать президента Чонга и отправился в комиссию. Как и прежде разгорелся жаркий спор. Я мог опираться только на свое понимание этой проблемы.

— Автомобилестроение это цветок машиностроительной промышленности. Если объединить сферу в одну компанию, это приведет к снижению конкурентоспособности, к трудностям в экспортировании, в результате чего тяготы простых людей, налогоплательщиков, только увеличатся. Посмотрите на опыт Индии. В этой стране только одна государственная компания по производству автомобилей, где не разрабатываются никакие технологии, а из-за низкого уровня управления идут постоянные убытки. Там автомобили старого образца и технические характеристики оставляют желать лучшего. А цены очень высокие. И поскольку производство не масштабное, чтобы купить один автомобиль, нужно ждать несколько месяцев. Всю силу ущерба, при уничтожении конкуренции и образовании одной компании, никогда не понять тому, кто не испытал этого на собственном опыте. Сейчас это может показаться повторными инвестициями, поскольку в экономике сложная ситуация, и индустриализация еще не набрала скорости, но через некоторое время автомобилестроение станет самой выгодной отраслью, как внутри страны, так и в экспорте. Я повторяю, вопрос объединения автомобилестроения требует пересмотра.

— Директор Ли, это решение было сделано на основе документов, составленных квалифицированными экспертами, учившимися за рубежом. А у вас, скажите, какие знания, если вы так упорно настаиваете на своем мнении?

— Я не знаю, на каких основаниях ваши эксперты сделали такие утверждения, но профессионалам, работающим в компаниях, лучше видно настоящее и будущее промышленности страны. Ни в одном экономическом учебнике нет такой теории, что капиталистическая экономика будет успешной, если напрочь исключить конкурентную ситуацию, базируясь только на одной монопольной компании. По началу, действительно кажется, что монопольная компания развивается успешно, но наступит момент, когда этому придет конец. А в конкурентной среде компания может развиваться бесконечно. И потому экономика в таком государстве более устойчивая. Если настаивать на объединении, то можно решить проблему на сегодняшний день, но невозможным станет выход на мировой рынок. И тогда станет ясно, насколько поспешным и необдуманным было это решение.

— Мы здесь не для того, чтобы слушать вашу лекцию. Времени нет, так что соглашайтесь, или… делайте, как вам вздумается.

Разговор, который начался в первой половине дня, не заканчивался до ночи. После ночи будет день, но от этого ничего не изменится. Обстановка лишь накалялась.

Наконец я вытащил печать президента Чонга и положил ее на стол.

— Если все так неразрешимо, то поставьте печать, согласно планам государства. Я отдаю это в ваши руки.

Я не мог поставить печать своей рукой. Подошел младший офицер и хотел поставить печать, но в тот же момент ответственный офицер, просчитавший мои действия, быстро подошел к столу.

— Оставить!

Этот старший офицер понимал, что если не я, а они поставляют печать, это может стать для них проблемой в дальнейшем. Он приказал подчиненному.

— Все, заканчиваем. Кажется, он так и не понял, в чем тут дело.

Он посмотрел на меня взглядом, полным ярости.

— Можно я пойду?

— Да иди ты! Черт тебя…

— Вам печать оставить?

— Забери свою дурацкую печать и уходи.

Когда я вышел из комиссии, на улице стояла поздняя ночь. В офисе на Квангхвамуне свет горел только в кабинете президента Чонга. Я поприветствовал Чонга, входя в его кабинет. Он долго смотрел мне в лицо.

— Поставил печать?

— Не поставил. Вот она.

— И как же такое получилось?

— Завтра вам все подробно расскажу. Президент Чонг опять взглянул на меня.

— У тебя кровь в глазу.

— Не может быть. У меня все в порядке с глазами.

— Кровь идет. В зеркало посмотри.

Я посмотрел на себя в зеркало у входа в туалет, в глазу действительно скопилась кровь. На носовой платок вытекла темно-красная жидкость. Это были кровавые слезы. Раньше я всегда думал, что это всего лишь литературное выражение, а сейчас я впервые видел кровавые слезы.

Я участвовал в этой стычке, не потому что надеялся победить. Ведь моя логика, которую я противопоставлял членам комиссии, в той политической ситуации могла показаться просто смешной. Я просто высказывал свою веру в здоровую экономику на основах свободной конкуренции, и именно благодаря ей, своей вере, я так долго держался.

В результате, после этого жаркого столкновения, комиссии так и не удалось объединить автомобилестроение в одну компанию, и вопрос передали на рассмотрение в министерство промышленности и торговли.