Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Было быантиисторично прямо сопоставлять актуаль­ную книжку «Будетвойна» с произведениями большой литературы тех лет,но говорить о родствеисканий, осо­ бенно зная дальнейшийпуть Канторовича — художникаи писателя, — правомерно.Открытая антивоенная пози­ция, стремлениепонять социальную природу современ­ныхвойн, сатирическое раскрытие обусловленности войнXX векабуржуазным строем —вот главные черты многих произведений,разных помасштабам и формам.

Книга «Будет война» —прежде всего факт творческой биографии самого Канторовича. Но ее агитационность ипатетика отразилиобщественное настроение тех лет: ощу­щение временнойпередышки, предоставленной нам исто­рией. И этоощущение разносторонне передавала лите­ратура.

В наши дни уже мало кто помнит, что в начале 30-хгодов в Ленинграде издавался журнал «Борьба миров». В номере 8-9 за 1932 год журнал опубликовал сериюрисунков Канторовича, сопровождаемую текстом писате­ля Дмитрия Острова. На двадцати двух журнальных страницах были напечатаны рисунки о жизни молодежидо революции и участии ее в революционной борьбе. Убо­гие жилища, рабочие, среди которых подростки, бреду­щие вдоль заводской стены или согнувшиеся под тяже­стью чугунных брусков. Молодые парни, пришедшие вгород с надеждой получить работу, —это и многое другоеизобразил художник. Сейчас, спустя десятилетия, очеви­ден социальный пафос этих рисунков, имевших значение для развития Канторовича —художника и писателя. Но одновременно ясна и односторонность плакатно-иллю­стративного изобразительного решения. Так, например, показана жизнь рабочей бедноты в дореволюционное время, классовое расслоение. Но на рисунке —поп, кулак и фабрикант, это условные фигуры, а не образы, здесь лишь выражено авторское отношение к врагам. На мно­гих других рисунках так же противопоставлены нищета и богатство.

Выразительнее оказались рисунки, относящиеся непо­средственно к революционным дням, они художественно более дифференцированы. Здесь индивидуальные порт­реты и групповые композиции. По-разному прощаются с родителями, уходя на фронт, —одни порывают с семь­ей, другие получают поддержку, понимание. Из группо­вых портретов запоминаются рабочие-комсомольцы в це­ху, строй молодых бойцов перед комиссаром, группа вооруженных бойцов... Иногда рисунки развернуты в связный сюжет, показывают судьбу одного из детей ре­волюции. Таков гармонист Астахов. Сначала он —маль­чишка с рабочей окраины. Позднее его песни поет моло­дежь Московской заставы. Он идет защищать Петроград от Юденича... Эти рисунки молодого художника, начи­навшего свою жизнь в искусстве, говорят о направленно­сти его общественных и творческих интересов. Но эти публикации лишь фиксировали отдельные реальные мо­менты поведения героев, чаще всего были фрагментарны. Из суммы таких зарисовок еще не складывались социаль­ные биографии, не возникали картины революционного воодушевления. Есть в рисунках бытовая детализация, юмор. Изображая трудное время, художник, верящий в победу добра над силами угнетения, желающий счастья и радости своим героям, показывал их жизнелюбие. Пи­терские пролетарии, молодые бойцы гражданской войны и в дни боев смеются, подшучивают друг над другом.

Рисунки были резко графичны, контрастны, в них ска­зывался жизнеутверждающий характер поисков худож­ника. Но иллюстративность, отсутствие крупной мысли не вели к обобщениям. Перед нами скорее сумма примеров к заданным тезисам, чем самостоятельная работа. Это еще для Канторовича материал газетный, книжный, а он был художником, который вдохновлялся тем, что сам видел, пережил.

В одном изномеров журнала «Борьба миров» за1932 год (№ 7) появилась совместная публикация Л. Радищева и Л. Канторовича под названием «Повесть о двух городах». В журнале были и фотографии Н. Штерцера. Сохранились также в Литературном музее Пушкинского Дома рисунки и фотографии, которые не были использованы в журнале. Можно предположить, что авторы думали о книге, подобной альбому «Будет война». В «по- вести» речь идет о двух городах —Гамбурге и Ленинграде. «Нужно пройти в эти кварталы, куда гиды не приводят путешественников», — говорится в журнальном тексте о Гамбурге. Художник рисует безработных, освещенный тусклым фонарем переулок в рабочем квартале, женщину с отчаянием в глазах. На другом рисунке умершая, очевидно покончившая с собой, женщина, рядом на кровати ребенок, на стуле сидит отец-рабочий. Рисунки перемежаются фотографиями: застывшего гамбургского порта и оживленных причалов в Ленинграде, новостроек нашего города. На рисунках, которые не были опубликованы, [4] На папке рисунков написано: «Радищев Л. «Повесть о двух городах», рис. Л. Канторовича». Среди рисунков — обложка книги (№ 83149-163). —страницы истории Петербурга. Тут и смотритель работ в мундире и треуголке, и полуголый работный люд. Старый завод XVIII века и буржуазный город конца XIX века. По замыслу противопоставление было двойным: современного Ленинграда —Гамбургу и Ленинграда —Петербургу. К сожалению, журнальный вариант оказался обедненным. Так, если в тексте Л. Радищева говорится о гамбургском восстании 1923 года, о Тельмане, то ри сунки воссоздающиекартины уличных боев гамбургских рабочих (раненый скровавой повязкой на голове, несущий красноезнамя, и т. д.), не были опубликованы. Нет и пор третаКирова на фоне новостроек. Здесь, как и в других случаях, рисунок монтировался с фотографией. Конечно,и неполнота публикации сказывается на общем вос приятии«Повести о двух городах», но известные сла­ бости первойсовместной с Л. Радищевым работы про явились издесь. Гамбург, западный мир, да и старая Россия — все этодля авторов был материал книжный, газетный.Аналитичность и историчность приобретались Канторовичем-художникомпостепенно, нелегко и стали очевидными,когда он обратился к лично пережитому, со­ставившему его судьбу.

Канторович рисовал всегда. Его ранние книги были альбомами рисунков, а первое литературное произведе­ние он посвятил художникам. Все его книги вышли с его иллюстрациями и были им оформлены. Излюбленная пи­сателем и художником тема границы отразилась во мно­жестве его работ. Большая часть рисунков Канторовича, хранящаяся сейчас в Институте русской литературы AН СССР (Пушкинский Дом), относится к жизни по­граничной заставы. Число этих рисунков значительно больше опубликованных в его книгах. С любовью — то в драматических эпизодах, то в юмористических — изо­бражал он боевые дела пограничников, бытовые сцены из их жизни, природу дальних пограничных районов.

Сравнение вариантов одних и тех же рисунков обна­руживает упорство художника в работе над любимыми мотивами, строжайший отбор для публикаций. Начиная с 1936 года к каждой из выходивших в свет своих книг он делал по нескольку десятков рисунков. Естественно, что в самих книгах могли появиться лишь некоторые из них. К своим карандашным наброскам, к графике, к рисункам тушью, особенно если они предназначались для обложки, автор постоянно делал примечания о предполагаемом сочетании цветовых пятен. Пейзажи Тянь-Шаня, портреты пограничников и местных жителей связаныс текстом,усиливают впечатление читателя о службе на границе. Всущности, иллюстрации были продолжением рассказа олюбимых героях, таких как киргиз-погранич­ник, чей портрет неоднократно воспроизводился худож­ником, таких как полковник Коршунов из одноименнойповести. Повесть эта была щедро проиллюстрирована, нок каждому ее изданию можно добавить много вариантоврисунков. Особенно выразительны два не публиковав­шихся рисунка. На одном изображены два командира-пограничника в горах. Их лица напряженны и вдохновен­ны. На другом рисунке Коршунов идет по ночной Москве, мимо старомосковского особняка. На противоположной стороне улицы —новостройка предвоенной пятилетки.Здесь ощущается и стремительный ритм новой жизни, илирический, немного грустный взгляд на старую, тихуюи уютную красоту ушедшей эпохи. Лицо героя выражаети энергию и задумчивость, кажется, что герой размыш­ляет о прошлом и настоящем, сравнивает их. В связис изданиями «Коршунова» стоит вспомнить о трехцветной эмблеме пограничных войск (зеленой, красной и желтой), нарисованной Канторовичем. Лишь однажды этот ри­сунок увидел свет в издании повести «Детской литера­турой» в 1963 году.