Альвар Нуньес Кабеса де Вака - Кораблекрушения

Когда же их спросили, кому они поклоняются и приносят жертвы, у кого просят воды для своего маиса и здоровья для себя самих, то они ответили, что у одного человека, который живет на небе. Мы спросили, как зовут этого человека; они ответили, что Агуаром, и сказали, что верят, что Агуар сотворил весь мир и все, что в нем есть. Мы снова спросили, откуда им известно это; они ответили, что так говорили их отцы и деды, они же знали об этом издавна и знали также, что воду и все другие блага посылает Агуар. Мы им сказали, что того, о ком они говорят, мы называем богом и чтобы они его тоже так называли и поклонялись бы и служили бы ему так, как мы им прикажем, и что тогда им будет очень хорошо. Они ответили, что все поняли и будут делать так, как мы им скажем. Тогда мы приказали им, чтобы они спускались с гор и в спокойствии и с миром заселяли бы всю землю, и строили свои дома, а среди них один сооружали бы для бога и ставили бы перед ним крест такой, какой был у нас; и чтобы, когда к ним придут христиане, они выходили бы им навстречу с крестами в руках, без луков, без оружия и приводили бы христиан в свои дома и давали бы им еду, какая у них есть, и тогда христиане не будут чинить им никакого зла, но будут им друзьями. И они отвечали, что сделают все так, как мы наказали; а капитан дал им много накидок и обращался с ними очень хорошо. И вот они вернулись к себе, взяв с собой тех двух пленных, которых мы посылали гонцами.

Все это произошло в присутствии нотариуса, который там был, и многих других свидетелей.

После того как вожди ушли, все индейцы той провинции, которые оставались друзьями христиан, получив от нас известие, пришли встретиться с нами и принесли нам бусы и перья, и мы распорядились, чтобы они сооружали церкви и ставили в них кресты, потому что до сих пор они не строили церквей; и мы послали их привести детей главных вождей, чтобы крестить их. А затем капитан торжественно поклялся именем бога не совершать и не допускать никаких нападений на индейцев, взятых нами под защиту, и не брать их в рабство; он поклялся соблюдать и выполнять все это до тех пор, пока ваше величество и губернатор Нуньо де Гусман или вице-король не определят то, что сослужит еще лучшую службу богу и вашему величеству. Когда детей окрестили, мы отправились в селение Сан-Мигель. После нашего прибытия туда пришли индейцы и сказали, что много людей уже спускаются с гор и заселяют долину, и ставят церкви, и воздвигают кресты, и выполняют все, о чем мы им говорили; и каждый день мы получали сообщения о том, как это все происходит и как все более полно выполняются наши распоряжения. А спустя пятнадцать дней туда прибыл Алькарас с христианами, с которыми он устраивал набеги, и они рассказали капитану, что индейцы спускаются с гор, что они уже заселили равнину, что в деревнях, которые были до этого опустошены и заброшены, уже много народу и что индейцы вышли их встречать с крестами в руках, отвели в свои дома, дали им все, что у них есть, и оставили их спать с собой в эту ночь. Изумленный таким приемом и тем, что индейцы сказали, что теперь они под защитой, Алькарас приказал своим христианам не причинять им никакого зла. Так они и простились.

Пожелал господь наш бог в своем бесконечном милосердии, чтобы именно в дни вашего величества и под сенью вашего могущества и милости эти люди стали подлинными слугами своего истинного господина, который их создал и искупил их вину. Мы уверены, что это воистину так и что ваше величество сможет придать этому законную силу (это будет не так трудно сделать), ибо на протяжении двух тысяч лиг, что мы прошли по той земле пешком и проплыли на лодках по морю, и за десять месяцев после нашего выхода из плена, в течение которых мы тоже шли без остановок, мы ни разу не видели ни жертвоприношений, ни идолопоклонства. За это время мы пересекли землю от одного моря до другого, и, по сведениям, которые собирали с большим тщанием, расстояние от одного берега до другого в самом широком месте должно составлять двести лиг. Мы смогли установить также, что на южном берегу есть жемчуг и много других богатств и что все самое лучшее и самое ценное находится недалеко от берега.

В селении Сан-Мигель мы пробыли до мая пятнадцатого дня; причиной нашей задержки было то, что оттуда до города Компостела, где пребывает губернатор Нуньо де Гусман, сто лиг расстояния по безлюдным землям и среди врагов. С нами должны были пойти другие люди, среди них двадцать человек на лошадях, сопровождавшие нас сорок лиг; оттуда дальше с нами пошло шестеро христиан, которые вели с собой пятьсот индейцев, взятых рабами. Когда мы прибыли в Компостелу, губернатор принял нас очень хорошо и из своих вещей дал нам одеться; но я в течение многих дней не мог носить одежду, не мог я и спать иначе как на полу. По прошествии десяти или двенадцати дней мы отправились в Мехико, и на всем пути нас очень хорошо принимали христиане и многие приходили, чтобы встретить нас на дороге, и воздавали хвалы господу богу за то, что он избавил нас от стольких бед. В Мехико мы прибыли и воскресенье, накануне Дня Сантьяго; там мы были отменно встречены вице-королем [118] Вице-королем Мексики был в это время Антонио де Мендоса, представитель одной из наиболее знатных семей Испании. Его назначение на этот пост (1535 год) соответствовало новой политике правительства — отстранять от управления завоеванными землями конкистадоров и отдавать власть в руки высшей аристократии. и маркизом де Валье [119] Кортес, уехав в 1528 году в Испанию, не смог существенно поправить свое положение. Он был пожалован громким титулом маркиза де Валье (маркиз Долины), но лишен реальной власти и вынужден был довольствоваться должностью капитана-генерала. В этой должности он вернулся в Мексику в 1530 году ; они очень хорошо с нами обращались, дали нам одежду и предложили все, что у них есть; а в День Сантьяго был праздник и шумное веселье.

После того как мы отдохнули в Мехико два месяца, я решил вернуться в королевства: я собирался сесть на корабль в октябре месяце, но в это время поднялась буря, корабль разбился о скалы и затонул. Узнав об этом, я решил остаться там на зиму, потому что в тех местах зимой стоит слишком ненастная погода для плавания. Когда же зима прошла, Андрес Дорантес и я на великий пост вышли из Мехико и направились в Веракрус, чтобы сесть там на корабль. Там мы ожидали погоды до самого вербного воскресенья, а в вербное воскресенье поднялись на корабль и, уже находясь на нем, еще пятнадцать дней ждали погоды; за это время в корабль, на котором мы были, набралось много воды; тогда я сошел с него и перешел на другой, который тоже готовился к отплытию, а Андрес Дорантес остался на первом.