Иван Франтишев - Слава героям

Детальный план сражения содержит в себе бесчисленное количество малых и больших математических задач. Решают их штабы, решают и солдаты. За сколько минут они одолеют реку по льду до вражеского берега? Одному бежать только с автоматом и гранатами, другому — с тяжелым станковым пулеметом. Сколько же требуется — пять, семь или восемь минут? Берег, на котором засел враг, очень высок, обрывист, покрыт льдом. Взобраться на его кручи будет нелегко. Сколько же нужно на каждый полк, батальон в каждой из четырех передовых дивизий штурмовых лестниц, веревок с крючьями, шипов на ботинки?

Танкисты и саперы решают задачу броска тяжелых пятидесятитонных машин по непрочному льду. Свои задачи, и тоже выраженные в часах и минутах боя, решают артиллеристы, летчики, врачи, интенданты.

С величайшей напряженностью и страстностью, угадываемой за внешним спокойствием и суховатостью, руководил Говоров подготовкой к сражению. Новому этапу войны в полной мере отвечали и ум и характер этого человека.

«Вскрыть в ходе подготовки к сражению до мелочей весь объем действий каждого командира и его штаба на каждом этапе боя… Отрабатывать эти действия шаг за шагом». Так сжато, но емко формулировал Говоров цели учений, тренировок, штабных занятий. И это требование он адресовал не только к командирам, но и к себе. Командующего фронтом можно было видеть в те дни на всех штабных учениях с командирами дивизий, на тренировках пехотинцев, саперов, танкистов, на стрельбах.

Глубокая ночь и рассвет заставали его над оперативной и разведывательной картами — то одного, то со штабом фронта, то с членами Военного совета, то в штабе соседнего Волховского фронта, где уточнялось взаимодействие. Начальника разведотдела Евстигнеева не удивляла больше точная, безотказная память командующего.

За последние дни перед операцией Говоров, просматривая протоколы допросов немецких офицеров, подчеркнул показания о самом командующем армией Линдемане:

«Жесток, упрям в своих требованиях стоять под Ленинградом до последнего солдата, не считается с потерями…»

Замысел Линдемана по обороне всего шлиссельбургско-синявинского выступа был ясен Говорову. На флангах враг создал сильнейшие опорные пункты в районе 8-й ГЭС и Шлиссельбурге, а также в центре и на Синявинских высотах. Оттуда, конечно, следует ждать контратак. Но без лобового штурма высокого двенадцатиметрового невского берега не обойтись.

Какой же мощности огневой вал способен расчистить путь пехоте, прежде чем она дорвется до ближнего боя? Командующий собрал со всего фронта около двух тысяч орудий для решения этой задачи. Это значит, что до ста пятидесяти орудий на каждом километре участка наступления будут кромсать час за часом все, что создали немцы на левом берегу Невы. Такой плотности огня еще не было нигде на других фронтах, так же как не было подобной операции по прорыву позиционной обороны врага.

…Началось сражение — одновременный штурм четырьмя дивизиями через Неву на участке в тринадцать километров.

И те, кто шел на этот штурм сам, и те, кто впоследствии смотрел картину художника Г. А. Савинова, кто слышал от отцов и дедов рассказы, могут понять, почему характер этого сражения сравнивается иногда с историческим штурмом Суворовым крепости «Измаил». Не случайно Говоров высоко оценил и поощрял почин командиров и политработников пойти с бойцами перед боем на могилу А. В. Суворова для клятвы побеждать так, как завещал великий предок полководец. Не случайно Военный совет фронта сказал «добро», когда генерал Н. П. Симоняк решил выставить перед боем на берегу Невы сводный оркестр своей дивизии, и бойцы побежали по льду под могучие аккорды «Интернационала».

Перед самым штурмом более двух тысяч молодых солдат и офицеров подали заявление о приеме их в партию и комсомол.

…Идет сражение. В каждый новый час боя надо предвидеть, что произойдет в следующие часы. Командующий фронтом находится то у командарма, то на командных пунктах дивизий, то анализирует новые данные разведки. Ни на час он не выпускает из-под своего контроля ход боевых действий.

Неудачная атака через Неву 86-й стрелковой дивизии вызвала его немедленную реакцию — совет и указание командарму: ввести ее в бой на соседнем участке 136-й дивизии Николая Павловича Симоняка, успешно взломавшей оборону немцев. Когда возникла сильная и опасная для хода сражения контратака резервов немцев против 268-й дивизии полковника Семена Николаевича Борщева, было принято быстрое решение ввести в бой силы второго армейского эшелона ранее, чем намечалось, и в новом направлении. Попытки Линдемана резервами спасти свое положение срывались непрерывным наращиванием сил, новыми ударами артиллерии, авиации, вводом в бой тяжелых танков…

Накал этого напряженнейшего сражения нарастал все семь суток до исторического часа — соединения ленинградцев с шедшими навстречу волховчанами. Все семь суток были насыщены сотнями подвигов солдат, экипажей танков, расчетов орудий, летчиков, саперов. Память народа и история свято хранят их имена.

В полосе наступления ленинградцев на левом берегу Невы пало шесть тысяч немецких солдат и офицеров. Более тысячи двухсот пленных гитлеровцев потянулись колоннами через Неву в Ленинград. Фашистов отбросили от южного побережья Ладожского озера на десять километров, прорвали блокаду города и через Неву у Шлиссельбурга спешно построили железнодорожный мост и проложили дорогу хлебу и снарядам в Ленинград.

Среди тысяч солдат и командиров, награжденных орденами и медалями, появились первые кавалеры орденов Суворова, Кутузова, Александра Невского.

Командующие Ленинградским и Волховским фронтами генералы Леонид Александрович Говоров и Кирилл Афанасьевич Мерецков были награждены орденами Суворова I степени.

В середине войны один из работников Генерального штаба, приехавший в Ленинград, несколько удивился тому, что при Говорове почти не произошло перемещений командно-штабных кадров. Тот же коллектив штаба, что был до Говорова, те же командармы, многие командиры дивизий.

Генерал-лейтенант Гусев был бессменным начальником штаба фронта с осени 1941 года. Человек веселый, общительный, он, пожалуй, являл собой хорошее подтверждение тезису о единстве противоположностей, если говорить о характерах его и Говорова. На замечание генерала из Генштаба Гусев, в свою очередь, спросил с улыбкой:

— Вспоминаете, как раньше менялись командиры? А у нас нет такой нужды. Семейка у нас подобралась подходящая, зачем же ее разрушать? Леонид Александрович умеет воспитывать…

По-разному шло это воспитание. Еще весной и летом сорок второго Говоров установил определенный критерий эффективности инженерных работ в войсках: минимум потерь при артиллерийско-минометных налетах немцев. Не один командир дивизии получал нагоняй от Говорова, если нельзя было на его участке пройти в полный рост от командного пункта в передовую траншею. В итоге на сотни выпущенных снарядов противника приходилось часто лишь несколько раненых.