Иван Франтишев - Слава героям

Летом 1943 года, когда шло гигантское сражение на Курской дуге, ленинградцы вели тяжелейшие бои, которые лишь условно именовались в сводках «боями местного значения».

Поселок Красный Бор, город Любань, Синявинские болота… Там ленинградцы и волховчане снова приковывали к Северо-Западному направлению десятки немецких дивизий, лишая гитлеровское командование возможности маневра — переброски их на другие фронты. Но об истинных причинах боя, который приводил порой к огромным потерям, а видимых результатов не давал, часто не знали не только солдаты, но и генералы.

А. В. Батлук, командир 120-й стрелковой дивизии, дравшейся за Синявинские высоты, рассказывал:

«…Если зимой торфяные болота там хоть немного замерзали, то летом был какой-то кромешный ад… Однажды трясина мгновенно засосала орудие на четыре метра в глубину! И все-таки его вытащили. На тропках между торфяными ямами гибли под огнем санитары вместе с ранеными. Укрыться некуда, все просматривается и простреливается немцами. Жара, болотные испарения, дым от пожаров вызывают рвоту; обмундирование солдата преет крайне быстро. Часто нам казалось бессмысленным повторять лобовые атаки высот. Но, видимо, этого требовала обстановка на других фронтах. Говоров тогда принял решение: пока не выберемся из болот на высоты, ограничить участие каждой дивизии в таких изнурительных боях десятью — двенадцатью сутками. Мы называли это «поурочной системой Говорова». Но она сохранила боеспособность всех дивизий для главного удара при полной ликвидации блокады».

Был и такой случай. В первых числах августа в землянку Говорова на берегу Ново-Ладожского канала недалеко от Рабочего поселка № 2 вошел майор и представился:

— Командир сто шестого инженерного батальона…

— Здравствуйте, товарищ Соломахин, — приветствовал его командующий. — Мне доложили, что вы предлагаете ночную атаку своим батальоном высоты у Синявина. Это серьезно продуманное предложение или горячая затея?

— Товарищ командующий! Дневные атаки высоты пехоте до сих пор не удавались. Немцам с высоты виден каждый наш шаг. А саперы привыкли к ночным действиям. Наш батальон атакует высоту ночью и затем передаст ее пехоте.

— Коротко, но не все ясно, — промолвил командующий, разглядывая Соломахина. Плотная фигура, близко посаженные черные глаза под очками. Немолод. Спокоен.

— Как вы готовитесь к атаке?

— Мы построили в районе Колтушей точную копию немецких укреплений на Чертовой высоте и уже несколько ночей тренируемся, готовимся к траншейному бою. Каждый взвод знает наизусть свой отрезок траншеи, где расположены ходы сообщений, где «лисьи норы». Через болото на дистанцию броска в атаку мы поползем. Артподготовки нам не надо.

— Вы лично пойдете с батальоном?

— И комиссар. И весь штаб, товарищ командующий.

— Вам известно, что на этой высоте находятся артиллерийские наблюдательные пункты противника? Они корректируют оттуда огонь по железнодорожным эшелонам, идущим в Ленинград.

— Да, известно. А обороняют эту высоту около двух рот противника. Мы уничтожим их!

Последние слова Соломахин сказал жестко и холодно, уверенно глядя на командующего.

— Хорошо. Разрешаю этот бой. Вашу подготовку проверю.

…Это был жестокий рукопашный бой в темноте, в узких траншеях, «лисьих норах», блиндажах. Отточенная лопата и нож заменяли штык. Сама атака заняла двадцать минут, но ползли саперы по болоту три часа. Рота гитлеровцев была истреблена полностью, высота занята. То, что не удавалось нескольким полкам при поддержке артиллерии и авиации, сделал один батальон саперов.

Днем Говоров передал по радио через штаб приказ Соломахину, отбивавшему контратаки немцев, о награждении его орденом Суворова III степени, а всех командиров рот — орденами Красного Знамени. Орденами и медалями были награждены и бойцы батальона.

После вывода батальона Соломахина из боя Говоров вызвал комбата и внимательно выслушал его рассказ о ночном штурме.

В музее А. В. Суворова и сейчас стоит макет атаки Чертовой высоты 106-м инженерным батальоном.

Туманная с изморозью ночь на пятнадцатое января сорок четвертого года. Ночь как будто такая же бессонно-настороженная, как и два года назад по всей полосе искалеченных южных окраин Ленинграда — от изрубленного снарядами Шереметьевского парка до развалин Пулковской обсерватории и одиноких печных труб на Средней Рогатке. В здании штаба фронта в Смольном так же, как всегда, горит свет, хотя этого снаружи не видно, окна темны.

Да нет, конечно, сегодня другая ночь! Раньше перед рассветом лишь одиночки снайперы пробирались поближе к немецким траншеям с пачкой патронов.

Сегодня в густом тумане, чуть звякая оружием, к Пулкову идут и идут с приглушенным гулом колонны гвардейских дивизий генерала Симоняка и расходятся по глубоким траншеям в сотне метров от врага. Разведчики и саперы даже слышат частые тревожные команды гитлеровских офицеров: «Ахтунг!..»

Вчера с Ораниенбаумского плацдарма начала наступление 2-я Ударная армия генерала И. И. Федюнинского. Сегодня навстречу ей наносит главный удар 42-я армия И. И. Масленникова.

Еще вчера горожане внимательно и подолгу вслушивались в грохот артиллерии, догадывались: началось! Как бесконечно долго ждали этого дня!

С этого дня крупные наступательные операции ленинградцев следовали одна за другой. За разгромом немцев под Урицком и Ропшей были разгромы в Гатчине, подо Мгой, Лугой, Нарвой, в Эстонии. В каждой из крупных операций виден и почерк войск, прошедших огни и воды легендарной эпопеи, и командования армий, фронта. В деятельности Говорова в этот период еще рельефнее проступали его реальный, глубоко продуманный расчет, внимание к личной практике солдата и командира на поле боя, умение совершать быстрый маневр при изменении обстановки.

Сложная и скрытная переброска целой армии через Финский залив на Ораниенбаумский плацдарм потребовала и точнейших математических расчетов, и сложнейшей организации взаимодействия войск с флотом. Снова Говоров создал огромную плотность артиллерии на участках прорыва — более ста пятидесяти орудий на каждый километр фронта. Снова долго и упорно тренировал все рода войск в штурмовых действиях. Снова лично бывал на самых главных участках. На Ораниенбаумский плацдарм шел на тральщике через залив, обратно летел в тумане, коротко говоря летчику: «Мне надо быть сегодня в городе, надо вам как-то отыскать аэродром…»

Характерна стремительность действий войск при прорыве финского укрепленного района на Карельском перешейке летом сорок четвертого. В этой операции огромная масса артиллерии (3-й корпус прорыва полковника Н. Н. Жданова) совершила быстрый маневр на Приморский фланг противника. А в первых числах сентября стотысячная 2-я Ударная армия, совершив марш из-под города Нарвы на юг вдоль Чудского озера, скрытно переправилась через трехкилометровую межозерную протоку — Теплое озеро — и нанесла по врагу внезапный удар в Эстонии…