Николай Смеляков - С чего начинается Родина

Только один раз пришел по личному делу и то, как он сказал, «по настоянию старухи». Никитин рассказывал:

— Получил я небольшую квартирку в новом доме, когда уж проработал на заводе более 30 лет. Все бы хорошо — есть канализация и водопровод, ванна, первый этаж. Одним словом, все, как просил. Но вот беда — не можем спать в новой квартире ни я, ни старуха. Шумит в подвале мотор насоса, который подкачивает воду на верхние этажи и который, как на грех, установлен под нашей квартирой. Я пробовал спать в ванной комнате, да нет! Вибрация и туда доходит почти так же…

— А вы, товарищ Никитин, обращались в жилищный отдел? — задал вопрос заместитель директора по жилищно-бытовым вопросам, старый кузнец К. К. Некрасов, который обычно, как и заместитель директора по кадрам, присутствовал на приемах.

— А то как же! Но ведь одни обещания, — и Костя безнадежно махнул рукой.

Главному механику завода было дано указание вмешаться в это дело. Жалобы на шум поступали и из других домов. Моторы и насосы, плохо сбалансированные, устанавливались небрежно, центровка носила весьма условный характер, муфты сцепления шумели, быстро изнашивались, и вся конструкция вибрировала и грохотала с нарастающей силой. Кадры монтажников в жилищно-коммунальном отделе были значительно менее квалифицированны, нежели работники отдела главного механика завода.

Через некоторое время Никитин специально пришел на прием, чтобы сказать слова благодарности:

— Тот же мотор, а перестал шуметь. Главное, старуха довольна. Теперь не говорит, что я не пользуюсь уважением на заводе и что квартиру такую мне дали в насмешку. Все в порядке. Под старость обрели спокойную жизнь.

— А разве изобретательствовать перестали? — задал я ему вопрос.

— Что вы, без этого я жить не могу.

И попутно рассказал такой случай:

— Еще до войны собрали изобретателей в Москве у самого Михаила Ивановича Калинина. От Сормова нас было несколько человек, в том числе и я. Выслушали мы доклад об изобретательстве, а потом объявили перерыв. Ходим по красивым светлым комнатам, беседуем о разных делах. Смотрю, в одной комнате нет выключателя, а в другой есть. Оказывается, один выключатель на две комнаты. Думаю, не рационально это. Немедля написал предложение и подал его в президиум совещания. И опять пошел с друзьями. Перерыв затянулся. Но вот наконец раздался звонок на заседание. Усаживаемся на свои места. Входит Михаил Иванович, занимает председательское место и, улыбаясь, держит такую речь:

— Прежде чем продолжить работу совещания, президиум поручил мне объявить о том, что решено премировать рабочего Сормовского завода товарища Никитина за его рационализаторское предложение, которое он только что подал. Суть предложения в том, чтобы выключатель был в каждой комнате. Этим действительно будет экономиться электроэнергия. Наши работники ходили и не замечали этого недостатка. Вот как надо действовать настоящему рационализатору, советскому рабочему человеку, гражданину нашего государства.

Затем Михаил Иванович пригласил меня на сцену и под аплодисменты всего зала вручил конверт с деньгами, стало быть, с премией. Вот какой случай был со мной. А каков Михаил Иванович! Быстро обернулся… И деньги нашел, и хорошие слова о сормовичах у него оказались в запасе. Потом во время войны, — закончил свой рассказ Никитин, — когда меня наградили, думал, может быть, попаду опять к Михаилу Ивановичу, чтобы из его рук получить медаль, да не пришлось…

Много времени отнимала у директора завода забота о жилом фонде. И опять вспомнилась война. Где только не остались ее следы! За время войны ухода за зданиями почти не было. Деревянные бараки, построенные еще в годы первой пятилетки, а некоторые и того раньше, едва держались, но ломать их было нельзя. Работникам ремонтно-строительного цеха вместе с жилищно-коммунальным отделом приходилось изобретать всякие способы, чтобы продлить их жизнь. Чуть ли не каждый год ремонтировали мы эти «деревяшки», как их презрительно называли рабочие, но дело не улучшалось. Затраты на капитальный ремонт нередко превосходили стоимость самого дома. В одном из поселков особенно дурной славой пользовался огромный двухэтажный барак. Крыша его просела, сам он потерял те формы, какие были у него когда-то, окна перекосились. Того и гляди, развалится. Дали ему местные жители меткое название «Варяг». То ли потому, что он имел четыре больших трубы на крыше, то ли потому, что он не сдавался и героически держался, продолжая борьбу за жизнь. Каждый год «Варяг» подвергался ремонту. За несколько лет было израсходовано столько средств, сколько хватило бы построить два таких дома.

Случилось так, что райком партии рекомендовал директора завода депутатом районного Совета депутатов трудящихся в то место, где было хуже всего с жильем, школами, больницами. А район этот был как раз тот, где находился и «Варяг».

Пришли как-то ремонтники с предложением разрешить им снести «Варяг» и вместо него построить новый дом. Конечно, это нарушение инструкции, но другого выхода не было. Сколько же можно испытывать чувство неловкости перед избирателями. Они же мне доверие и честь оказали. Отдал я распоряжение, «Варяг» сломали.

Построили новый дом. Ликвидировали коридорную систему, сделали удобные квартиры. Приехала из министерства комиссия, осмотрела дом, похвалила качество постройки, а затем последовал телефонный разговор с министром.

— Дом ты построил хороший, — сказал мне министр, — но все же я объявляю тебе выговор за нарушение инструкции по ремонту. Ты сильно не переживай. Я его сниму скоро.

Так оно и было. На том и кончилось дело с «Варягом».

Много и упорно работал коллектив завода, чтобы наладить производство морских кораблей. Не оставался без внимания и выпуск речных судов, хотя они стали играть меньшую роль в нашей программе, чем раньше. Набрав силу, завод оказывал помощь Китайской Народной Республике. В цехах завода обучались посланцы этой страны. Китайские специалисты обеспечивались хорошими условиями жилья, обслуживанием. Сормово по-братски относилось к нуждам молодой республики. Бесплатно передавалась техническая документация на строительство судов. Надо сказать, что все это делалось от души, по-братски, так как подсказывало советским людям чувство пролетарского интернационализма. Кроме того, в КНР ездили и наши специалисты, оказывавшие зарубежным товарищам содействие на месте. В короткий срок была организована существенная помощь, которую на таких бескорыстных условиях КНР, разумеется, не могла получить ни от одной капиталистической страны. На завод приезжала многочисленная делегация китайских деятелей. Им было оказано подлинно русское гостеприимство. Состоялась торжественная встреча с рабочими. Были аплодисменты и цветы, приветственные речи. Китайцы заверяли сормовичей в вечной дружбе. Не могу поверить, чтобы то, что сделано советским народом для Китая, пропало даром и поросло сорняками забвения. Не может быть, чтобы китайский народ забыл это.