Хаим Бермант - Влиятельные семьи Англии [Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны]

Складывается впечатление, будто у Коэнов было правило: каждый родитель оставляет всем своим детям столько, сколько унаследовал он сам, а обычно это составляло шестизначную сумму. Оставляя меньше, он чувствовал, что в некотором роде не исполнил отцовского долга перед ними.

Видимо, долг был настоящим девизом Коэнов, и каждый из партнеров, похоже, тратил не меньше времени на разные благородные дела, чем на счетную контору. Это особенно верно для Лайонела, четвертого из сыновей Луиса.

Как и его отец, дед и прадед, Лайонел был одним из главных прихожан Большой синагоги и как таковой активно участвовал в организации помощи неимущим. Еврейское общество хлеба, мяса и угля стало слишком узким и через полвека после основания уже не могло отвечать на нужды еврейских бедняков. По данным одного очевидца, наблюдавшего жизнь евреев, в начале 1850 года в Лондоне их проживало около 25 тысяч, из которых примерно 5 тысяч принадлежали к высшему классу, 8 тысяч – к среднему и 12 тысяч – к низшему. Из последних многим, как мы читаем, «каждый день не хватало самого необходимого, а еще большее число еле-еле сводило концы с концами». Их положение усугубилось из-за лютой зимы 1858 года, из-за которой пострадало и погибло немало людей, и тогда три главные ашкеназские синагоги совместно образовали постоянно действующий орган, который бы старался облегчить положение еврейской бедноты. Активнее всего этот план продвигал Эфраим Алекс, пожилой дантист, ведавший помощью бедным в Большой синагоге, но за его спиной стоял более живой ум Лайонела Коэна, которому тогда было двадцать семь.

Бедняки в основном были из числа новоприбывших, и Алекс изложил свои идеи в брошюре под названием «План формирования Совета попечителей с целью содействия нуждающимся иностранцам». Она вызвала определенные опасения у старых семейств. Они боялись, что такой Совет попечителей будет как магнит привлекать нищих евреев со всей Европы, и сэр Фрэнсис Голдсмид и Саймон Уэйли убеждали, что нельзя помогать иммигрантам, пока они не пробудут в стране, скажем, три или пять лет. Преподобный Маркс, служитель Западнолондонской синагоги, считал, что помочь им надо сразу же – помочь вернуться туда, откуда они явились. Сэр Джозеф Сибэг-Монтефиоре, однако, утверждал, что критерием должен быть только факт бедности, а не длительность проживания.

Так уже назрел принципиальный конфликт, который впоследствии приведет к серьезным разногласиям в сообществе в течение следующего поколения.

Формально Совет был создан в марте 1859 года, его председателем стал Алекс, а Лайонел – секретарем. Лайонел разработал устав совета и всю схему его работы и приложил к этой задаче, по словам историка совета, «беспримерную энергию, внимательность к деталям и мощь оригинальной и созидательной мысли», характерные для него в делах и внутри, и вне общины. В 1869 году он стал президентом, и семейство Коэн взяло совет в некотором роде под свою личную ответственность. Едва ли за прошедший век найдется такой период, когда совет не возглавлял кто-то из Коэнов, а самым последним его главой был достопочтенный Леонард Коэн, правнук Лайонела.

За два десятка лет совет стал предметом гордости еврейского сообщества и образцом для подражания даже для нееврейских филантропических учреждений. Он действовал эффективно и по меркам своего времени гуманно. Он старался не привечать шнореров [64] Ш н о р е р – попрошайка (идиш). , бродивших из страны в страну, и потому взял за правило не оказывать помощи никому, кто прожил в Англии менее полугода, но часто не соблюдал и этого и, в отличие от других благотворительных заведений того времени, не смотрел на бедность как на самоочевидное доказательство лености и распутства.

Совет помогал молодым мужчинам приобрести профессии, давал займы мелким торговцам, чтобы пережить трудные времена, помогал семьям, попавшим в беду, и с радостью обнаружил, что около трети просителей любого отдельно взятого года уже не обращались за помощью в следующем. Считалось, что эти люди «исцелились», хотя, конечно, среди «исцеленных» наверняка было много таких, кто попросту умер, но все же до 1881 года проблему удавалось удерживать в разумных рамках. А потом наступил потоп.

Между 1881 и 1914 годами в страну нахлынуло около 150 тысяч евреев, и может сложиться впечатление, что все они стучались в двери совета. Но многие из них сразу же нашли себе работу, а другим хватало собственного капитала на открытие скромного дела. Доктор В.Д. Липман, написавший весьма здравую столетнюю историю совета, показывает в ней, что число обратившихся за помощью до 1880 года составляло менее 2500 в год. В 1894 году их количество возросло до 5 тысяч, оставалось на этом уровне до 1900 года и немного поднялось за период до 1908 года, после чего постепенно снизилось до 3348 перед войной. Но совет имел дело с иммигрантами лишь после того, как они прожили в стране уже некоторое время. Срочную помощь новоприбывшим оказывал совместный комитет Совета попечителей и Комитета русских евреев, особого органа, сформированного после погромов 1881 года. За первый год работы совместный комитет рассмотрел 1591 обращение. С тех пор их число возрастало и достигло пика – 3277 просителей – в 1892 году, но снова упало до 543 в 1902-м. Потом в 1905 году после кишиневского погрома оно подскочило до 3847 и снова упало до 362 в 1914 году.

Совет запаниковал. Ему не всегда хватало средств для выполнения новых обязательств, но это, пожалуй, было не самое главное. Куда серьезнее была политическая напряженность. По мере увеличения иммиграции росло и волнение, довольно похожее на пауэллистские [65] Пау э л л и з м – политическое течение в Великобритании середины XX века, в частности выступавшее против иммиграции, названное по имени политика Инока Пауэлла. волнения нашего времени, хотя гораздо более открытое. В стране значительно выросла безработица, и в ней отчасти тоже винили иммигрантов, из-за которых якобы сокращаются заработки рабочего класса.

В 1888 году Специальный комитет палаты лордов пришел к выводу, что «к пагубному воздействию иностранной иммиграции на заработки привлекается излишнее внимание, и более того, мы находим, что жалобы на этот вред… поступают из отраслей хозяйства, очевидно совсем не затронутых иностранной иммиграцией».

Эти выводы в большой степени подтверждались докладом Королевской комиссии по делам иностранных граждан, опубликованным в 1903 году.

Тем не менее агитация против приезжих продолжалась, становилась все более злобной и охватывала все больше народу, пока и сам Совет не обвинили в поощрении иммиграции. Совет, напротив, делал все, что мог, чтобы ее сократить. Он публиковал объявления в европейской еврейской прессе, предупреждая о трудностях, которые ждут новоприбывших в Англии, и даже прибег к авторитету престарелого главного раввина, который показывал, что им грозят и духовные опасности. Совет посылал агентов и на восток – в Германию, Польшу и Россию, чтобы ограничить поток иммигрантов, и на запад – в Америку и колонии, чтобы перенаправить его туда. Американцы же, которым хватало своих проблем, давали им от ворот поворот.