Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Рэйли показал далее, что он приехал в СССР со специальной целью организации террористических покушений, поджогов, восстаний и т. д. Более того, Рэйли добавил, что он, проездом из Америки, был у канцлера казначейства и одного из ответственнейших министров британского короля Черчилля, который лично давал ему инструкции по организации террористических покушений и других диверсионных актов. Его письменные показания имеются в распоряжении правительства. Материалом, взятым при дальнейших арестах, показания Рэйли были целиком подтверждены».

На следующий день в передовице «Фурии шпионажа» «Правда» снова упомянула о Рейли. «Вот кто послухи английской охранки и вот что они замышляли, — писала газета. — Это — “купец Штейнберг”, он же “сэр” Сидней Рэйли, шпион-разведчик, соучастник негодяя Локкарта, подосланный пиратами Форейн-Оффиса».

Фамилия британского разведчика «склонялась» и на «процессе монархистов-террористов», проходившем в то время в Ленинграде. На нем оглашались отрывки из показаний Рейли, данных им после ареста.

Наконец, председатель Военной коллегии Верховного суда СССР Василий Ульрих, выступивший 18 декабря 1927 года в «Известиях» со статьей «На защите завоеваний Октября», посвященной 10-летию органов безопасности, тоже вспомнил о нем.

«Приходится отметить, — писал Ульрих, — что благодаря бдительности ГПУ в последнее время удалось предотвратить ряд террористических актов против наших советских и партийных работников, были обнаружены нелегально прибывшие на нашу территорию такие крупные антисоветские деятели как Борис Савинков, петлюровский атаман Тютюнник, кн[язь] Павел Долгоруков, известный английский разведчик Рейли и др.».

Таким образом, чекисты, партийное руководство и пропагандисты попытались нарисовать картину мощного и разветвленного антисоветского заговора, во главе которого стояли английские правительство и спецслужбы. Именно они, согласно этой версии, руководили своими подчиненными — всякими там поляками, финнами, эстонцами, румынами, а в качестве ударной силы использовали русских эмигрантов. 23 июня Сталин направил телеграмму Менжинскому: «Мое личное мнение: 1) Агенты Лондона сидят у нас глубже, чем кажется, и явки у них все же останутся; 2) повальные аресты следует использовать для разрушения английских шпионских связей для завербования новых сотрудников из арестованных по ведомству Артузова и для развития системы добровольчества среди молодежи в пользу ОГПУ; 3) хорошо бы дать один-два показательных процесса по линии английского шпионажа… Как думаете публиковать показания Рейли? Это дело [надо] обставить умело».

За границу первые сведения о том, что произошло с Рейли в СССР, принес с собой перебежчик Опперпут. Незадолго до своей последней «вылазки» в Советский Союз Мария Захарченко писала Пепите Бобадилья: «Ваш муж предательски и подло убит. На границе он не был. Всю эту комедию придумали чекисты. Его арестовали в Москве и в течение месяца держали на Лубянке в качестве привилегированного пленника. Каждый день его вывозили в автомобиле на прогулку, и во время одной из таких прогулок его закололи в спину по приказу начальника ГПУ Артузова. Его убили без суда, без следствия, как бандита. Все остальное — поездка Сиднея Георгиевича в Петроград, путешествие на границе, засада в Аллекюле и прочее — сплошная ложь. На границе была поднята фальшивая стрельба. Все это было сделано для того, чтобы на следующий день напечатать в газетах о перестрелке с контрабандистами на финской границе и создать впечатление, будто Сидней Георгиевич был убит случайно».

Но тогда Пепита не поверила рассказу Захарченко. В своих мемуарах она отмечала, что «имела для этого достаточные основания», поскольку ей удалось связаться в Москве с информированными людьми, не имевшими отношения к «Тресту», и они сообщили ей, что в декабре 1926 года Рейли находился в тюремной больнице ОГПУ, что с ним прилично обращались, но что он был не вполне в своем уме. «Сведения эти были получены непосредственно от одной из сиделок, ухаживавших за больным, — писала Пепита. — Недавно она сообщала, что Сидней поправился и переведен в другой госпиталь». Но все эти рассказы оказались вымыслом.

Часть — и весьма солидная! — записок и показаний Опперпута не была сразу опубликована. Она оказалась в руках у генерала Кутепова. Кутепов ознакомил с ними некоторых своих соратников и представителей эмиграции — в том числе и Шульгина. На Василия Витальевича очень сильно подействовала вся эта история с разоблачением «Треста», бегством и откровениями Опперпута и, наконец, сообщением о поимке Рейли. Когда Шульгин нелегально находился в СССР, ему рассказывали некоторые подробности гибели британского разведчика на советско-финской границе. Вполне возможно, что рассказывал и сам Опперпут — с ним Шульгин тоже встречался. И вот теперь вдруг выяснилось, что эти рассказы были полной «липой»! Кроме того, Шульгин почувствовал, что его поездка в Советский Союз была каким-то мистическим образом связана с поездкой Рейли. Ведь она проходила почти по такому же рецепту, и ОГПУ в любой момент могло либо арестовать, либо ликвидировать его.

Под влиянием чтения записок Опперпута Шульгин написал две статьи — «Опперпут» и «Сидней Рейли». Он послал их в газету «Возрождение», выходившую в Париже. В статье о Рейли Шульгин рассказал о том, что слышал о его гибели в СССР, а потом о том, что он прочитал в записках Опперпута. И, конечно, для журналистов это была бы настоящая сенсация. Бывший агент ОГПУ рассказал, что Рейли не был убит и не был ранен. Его, оказывается, просто заманили в Москву, там арестовали, подержали какое-то время в тюрьме, а потом расстреляли без суда.

«Опперпут утверждает, что антисоветская организация, услугами которой пользовался несчастный Ройли [так в тексте. — Е. М .], та самая организация. Которая и меня перевела через границу, словом, те, кого я в своей книжке называю “контрабандистами”, на самом деле были “легендой”, то есть симулированной [курсив В. В. Шульгина. — Е. М.] организацией <���…> Но этому “контрабандисту”, по словам Опперпута, было со стороны Гепеу обещано, что самого Ройли не тронут и что он будет целым и невредимым переправлен обратно через русскую границу. Судя по тому, что со мною поступили именно так, то есть по каким-то расчетам меня не схватили и дали мне уйти, такое обещание не представляется невероятным: очевидно, у Гепеу могли быть те же приблизительно расчеты, то есть, что благополучно вернувшийся Ройли внушит англичанам полное доверие к импровизировавшей его организации».

Так, по словам Опперпута, сначала и произошло. Рейли перешел границу, но затем был арестован под Москвой, а на границе была специально устроена перестрелка, чтобы инсценировать его гибель. На самом же деле Рейли погиб позже. Ссылаясь на того же Опперпута, Шульгин писал, что его «застрелил на Воробьевых горах “лучший стрелок Гепеу” товарищ Ибрагим». Другими словами, описание судьбы Рейли у Шульгина почти совпадает с рассказом о ней в письме Марии Захарченко к Пепите Бобадилья. И это не удивительно — они пользовались одним и тем уже источником информации (Опперпутом и его записками).