Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Если в этой характеристике заменить фамилию Савинков на фамилию Рейли, то, в общем, получится весьма похожий портрет нашего главного героя. Тут вам и прожектерство, и личное мужество, и связи с Черчиллем. И даже Бонапарт, кумир Рейли, тоже не забыт.

Но Рейли все-таки решил, что Савинков и есть именно этот человек, с которым можно связать все свои надежды на будущее. И не только связал их, но и фактически поставил на Савинкова все, что имел. На ближайшие четыре года он превратился в ближайшего партнера, советника и лоббиста Бориса Викторовича, который всячески рекламировал и «продвигал» его в различных европейских столицах, искал для него средства и помогал собственными деньгами. Странный поступок человека, который, как принято считать, пытался «делать жизнь» с Наполеона.

Рейли, конечно, не подозревал, чем для него закончится это поистине роковое увлечение Савинковым. Оно во многом и погубило его.

В январе 1920 года Савинкова пригласил в Польшу его старый знакомый, бывший социалист-террорист Юзеф Пилсудский, ставший теперь «начальником Польского государства». Вероятно, он понимал, что вскоре Польше в очередной раз придется столкнуться с Советской Россией и что Савинков в этот момент может быть полезен ему.

Двадцать пятого апреля 1920 года Войско Польское перешло в наступление по всей протяженности границы с Советами на Украине. 7 мая польские части заняли Киев. Но уже 9 мая в «Правде» появилось знаменитое обращение. Почти что белые стихи:

Наступление Красной армии началось 4 июля, 23 июля был сформирован Временный революционный комитет Польши, 26 июля советские войска вступили на польскую территорию. Ну а затем было знаменитое «чудо на Висле», когда поляки при военной помощи стран Антанты нанесли мощный контрудар под Варшавой. Красная армия так же стремительно покатилась на Восток и на Украине, и в Белоруссии. 12 октября поляки заняли Минск. Поход на Запад и «революция в Европе» на штыках Красной армии не получились. Разочарованный Ворошилов тогда писал: «Мы ждали от польских рабочих и крестьян восстаний и революции, а получили шовинизм и тупую ненависть к “русским”».

Но и поляки выдохлись почти полностью. 12 октября 1920 года представители Польши, РСФСР и Украинской ССР подписали в Риге договор о перемирии.

Во время советско-польской войны Савинков не сидел без дела. В Варшаве он создал Русский политический комитет, в который вошли его старые соратники: Дмитрий Философов, Александр Дикгоф-Деренталь, его брат Виктор Савинков и др. Известные литераторы Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус руководили службой пропаганды.

Савинков начал формировать в Польше и армию. В нее вошли русские части, которые уже воевали на стороне Войска Польского под началом недавнего атамана, а теперь генерала Станислава Булак-Балаховича, интернированные остатки Северо-Западной армии Юденича и группы генерала Николая Бредова, военнопленные красноармейцы.

Главным лозунгом новой армии стал призыв «За Учредительное собрание!». Савинков просил поддержки у Черчилля, которому послал несколько писем. «Насколько бы наша задача была легче, если бы те, кто богат, уделили бы нам хоть малую часть ненужного им теперь своего или германского оружия, — писал он. — Я не смею, однако, рассчитывать на это. В Европе дует ветер безумия. Большевики умело пользуются им».

Пытался Савинков установить контакт и с Врангелем. 27 августа 1920 года он направил генералу телеграмму: «Я заявляю, что признаю Вашу власть и готов Вам подчиниться». 2 сентября Савинков и другие члены Русского политического комитета подписали уже официальную декларацию о своем подчинении Врангелю. Но барон готовности сотрудничать с Савинковым не проявил, хотя против формирования русских отрядов в Польше прямо не возражал. Однако он призывал солдат и офицеров всех русских формирований эвакуироваться в Крым, под его командование. Из Польши в Крым в итоге было переброшено около 4500 человек под командованием генерала Льва Бобошко.

Но пока в Польше создавали русскую армию (она получила название Русской народной добровольческой), война с Советами закончилась, и, по условиям перемирия, отряды Савинкова подлежали эвакуации из страны. Однако их руководители приняли решение — не эвакуироваться, а выступить в свой собственный поход против Советской России. Поляки и французы этот план молчаливо одобрили.

В октябре 1920 года Русская народная добровольческая армия выступила. 3 ноября Савинков в телеграмме Пилсудскому и Врангелю сообщал, что она «перешла границу, установленную прелиминарным миром». Наступление шло по двум направлениям. Бывшие белогвардейцы под командованием генерала Бориса Пермикина двинулись на Украину, на Черкассы, а части Булак-Балаховича — в Белоруссию, на Мозырь и Гомель.

К началу этого похода в Польшу как раз и прибыл Сидней Рейли. 29 октября он направил из Варшавы в Лондон телеграмму. Она касалась недавно заключенного соглашения о перемирия в Риге. Перемирие, писал Рейли, «следует рассматривать в настоящий момент всего лишь как прекращение боевых действий до 7 ноября. Оно не содержит ни военных ограничений, ни политических условий. Оно фактически явилось следствием инициативы, проявленной командирами некоторых большевистских дивизий, нуждающихся в передышке».

Рейли обладал ценным для разведчика свойством — умение вовремя оказываться на месте событий. Так произошло и на этот раз. «В конце 1920 г. я, сойдясь довольно близко с Савинковым, выехал в Варшаву, где он тогда организовывал экспедицию в Белоруссию, — вспоминал он позже. — Я участвовал в этой экспедиции. Я был на территории Советской России». Кстати, в этом походе участвовал и Пол Дьюкс. Он выступал в роли корреспондента газеты «Таймс».

«Поход» сопровождался террором со стороны савин-ковцев — особенно там, где оперировали обладавшие низкой дисциплиной отряды Булак-Балаховича. Грабежи, самосуды, еврейские погромы были весьма частым явлением, хотя Савинков категорически отрицал, что они имели место. Но известен такой эпизод — когда в занятом Балахо-вичем Мозыре он писал очередное опровержение «клеветы на народную армию», его соратники принесли в подарок «дорогому вождю» шубу, снятую с местного зажиточного еврея. Еврею, в общем-то, еще повезло.

О том, что делал в этом походе Сидней Рейли, как он там себя вел и участвовал ли он в нем с оружием в руках — не сохранилось никаких сведений. В известных документах и воспоминаниях, в том числе в показаниях Савинкова и его соратников, захваченных позже чекистами, о нем не упоминается. Судя по всему, на советской территории Рейли пробыл не так уж и долго. «Получив приказание вернуться, я выехал в Лондон», — сообщал он.