Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

В британской Секретной службе, разумеется, имели место и интриги, и склоки, и зависть по отношению к более успешным коллегам и прочее, прочее. В этом смысле она мало чем отличалась от любого другого коллектива или учреждения в любой другой стране мира.

С тем же Джорджем Хиллом, после его возвращения из России в 1918 году, произошла, например, неприятная история. Перед бегством Хилла из России Роберт Брюс Локкарт разделил между ним и еще двумя англичанами-разведчиками деньги, которые предполагалось истратить на организацию переворота в Москве — «повстанческий фонд». После приезда в Лондон они должны были сдать их. Хиллу, по некоторым данным, достался примерно миллион рублями. Но если двое других офицеров сдали свои деньги, то Хилл этого не сделал. Он объяснил, что был арестован, и во время этого ареста деньги то ли отняли, то ли он сам их потерял. Доказать факт своего ареста Хилл не мог (о нем действительно ничего неизвестно), и у проверяющих сотрудников СИС возникли подозрения, что деньги он то ли присвоил себе, то ли банально потерял. Над Хиллом возникла угроза увольнения, но, по некоторым данным, за него заступились высокопоставленные знакомые, в том числе Черчилль, и Хилла вскоре снова отправили вместе с Рейли в Россию (через несколько лет ему все же было предъявлено обвинение в присвоении казенных денег, хотя доказать его так и не смогли).

Рейли тоже испытал на себе последствия подобных интриг. Камминг по-прежнему получал доносы на него и запросы о его личности. Немалое число таких запросов и донесений о Рейли шло через майора Десмонда Мортона — начальника 5-го отдела СИС, ответственного за контрразведку и борьбу со шпионажем. Мортон, связанный с Рейли несколькими годами службы, тоже, по-видимому, старался не очень-то давать ход этим «сигналам».

Третьего сентября 1920 года агенты СИС сообщили из Парижа, что «этого субъекта», то есть Рейли, «видели в Париже в мундире морского офицера, причем он явно не отличался достойным поведением. Он до сих пор работает на “Си”?». Несколько дней спустя Камминг раздраженно ответил: «На Ваше донесение сообщаю, что мистер Сидней Рейли был принят мною на службу и в настоящий момент занят выполнением чрезвычайно ответственного и конфиденциального задания. Прошу Вас связаться с Вашим информатором и попросить его дать более подробные объяснения, в каком именно недостойном поведении был замечен экс-офицер. Я уверен, что утверждение, что он носит морской мундир, не соответствует действительности, равно как и обвинение его в недостойном поведении». Шефу ответили, что информация получена от одного русского эмигранта, который якобы слышал, как Рейли хвастался своими знакомствами с высокопоставленными англичанами, в том числе и с военным министром, и на нем действительно был мундир офицера военного флота [61] В морском мундире Рейли в Париже видели, судя по всему, неоднократно. В британском Национальном архиве хранится, например, совершенно секретное донесение в СИС на имя майора Мортона от 11 января 1921 года, написанное по результатам разговора с капитаном Лейтоном, который во время войны служил в Союзной комиссии по вооружениям. По словам автора донесения, значащегося в документе как Н. М. М., этот самый Лейтон во время беседы вдруг спросил: «А вы знаете Сиднея Рейли? Мне он кажется человеком, не вызывающим доверия, и мне говорили, что он служит в нашем Военном министерстве. Недавно он был в Париже и расхаживал там в морском мундире. Я запросил Адмиралтейство, но они мне сказали, что у него там нет никаких дел по их части». «Я, — отмечает автор документа, — согласился и сказал, что мы знаем о нем и продолжаем за ним наблюдение». . Камминг наложил на ответ резолюцию: «Этих дополнительных фактов недостаточно для обвинения».

Камминг, безусловно, знал все «темные» стороны биографии Рейли. Но его грехи и грешки, несомненно, не красящие сотрудника его ведомства, перевешивали результаты работы, информацию, которую он умел вытаскивать из самого пекла. И Камминг, и Мортон это ценили.

Тем не менее пока Рейли находился «в тылу» — между Лондоном и Парижем. Он завидовал своим друзьям по разведке, которых шеф снова отправил в «горячие точки». Джордж Хилл уже несколько месяцев был в России, в войсках Деникина. Пол Дьюкс вскоре после своего триумфального возвращения из России отправился в Польшу, практически на границу с Россией. Рейли же считал, что его отстранили от настоящего дела.

Летом 1920 года он даже написал письмо Роберту Брюсу Локкарту с просьбой помочь ему и посодействовать в том, чтобы его отправили в Россию. Он отмечал, что «имеются серьезные обстоятельства, вынуждающие меня работать и дальше в случае, если речь идет о России и большевизме».

«Абсолютно уверен в том, что не имею морального права вернуться к бизнесу, пока эти обстоятельства существуют, — продолжал Рейли. — Рискну также утверждать, что мои знания и опыт также примутся во внимание, и это позволит мне продолжить свою деятельность. Именно в деятельности подобного рода я нахожу отдых в своей непростой жизни…

Думаю, будет излишним объяснять Вам мои собственные мотивации. Я уверен, что Вы поняли их без объяснений. Если Вы сможете что-нибудь сделать для меня в сложившихся обстоятельствах, моя благодарность не будет иметь границ. Нет ничего лучше, чем служить на пользу России под Вашим началом. Я не верю, что русские смогут успешно бороться с большевизмом без нашей максимально активной помощи. Спасение России заключается в громадном потенциале, заключенном в несчетном количестве людей, верящих в нашу поддержку».

Просил ли Локкарт за Рейли или нет, но осенью 1920 года его действительно направили в более «горячее» место.

Теперь он должен был собрать информацию о деятельности своего знакомого — Бориса Савинкова. В Польше. Там Савинков развил бурную деятельность. Он формировал вооруженные отряды и готовил «поход на Кремль». Естественно, в Лондоне хотели бы побольше узнать и об этих планах, и о самом Савинкове от надежного источника. В качестве такового и был выбран Рейли. В Польше уже работал такой выдающийся разведчик, как Пол Дьюкс, но Лондону, очевидно, этого не хватало.

К концу 1920 года, особенно после эвакуации Русской армии барона Врангеля из Крыма, отряды Савинкова остались одними из последних реальных сил сопротивления большевикам, по крайней мере в Европейской России. Савинков, несомненно, интересовал британскую разведку. Помимо всего прочего и потому, что он пытался предложить (или навязать с помощью военных средств) России некий «третий путь», который бы отличался и от большевизма, и от «диктатуры реакционных белых генералов». По вполне справедливому выводу Савинкова, в народе, особенно среди крестьянства, последние популярностью не пользуются, поэтому делать ставку на них бессмысленно.