Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Фон Лампе записал в своем дневнике основные тезисы доклада Якушева. Происходит распад большевизма. Ищут замену Ленину. Одна из наиболее реальных кандидатур — Георгий Пятаков [70] Георгий Леонидович Пятаков (1890–1937) — большевик с 1910 года, «левый коммунист». В конце 1918 года глава Временного рабоче-крестьянского правительства Украины. С марта 1922 года заместитель председателя Госплана, затем ВСНХ СССР. В 1923–1927 и 1930–1936 годах член ЦК ВКП(б). Один из лидеров «левой оппозиции» и сторонник Л. Д. Троцкого. Стал одним из главных обвиняемых процесса по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра», на котором был приговорен к смертной казни и расстрелян. , как русский и «ярый антибольшевик». Ориентироваться надо на антибольшевистские силы РККА. Белая армия «свое уже отслужила». Не следует преувеличивать роль эмиграции в борьбе с Советами. Нужны новые люди. Якушев назвал ряд имен бывших царских генералов, входивших в «Трест».

Когда Якушев ушел, проницательный Чебышев сказал, что он уверен в том, что этот человек — провокатор ГПУ [71] Главное политическое управление при НКВД РСФСР (ГПУ) было создано в феврале 1922 года после упразднения ВЧК. В ноябре 1923 года оно было преобразовано в Объединенное государственное политическое управление при СНК СССР (ОГПУ). . У Климовича тоже остались от встречи определенные подозрения. Но все же Якушев зародил у них определенную надежду: то, что не смогли сделать Белое движение и Антанта, произойдет с помощью мощной подпольной оппозиции в России.

Якушев отправился в Париж, где подписал соглашение, по которому вся деятельность агентов Русской армии в России должна была согласовываться с «Трестом». Он встретился с Николаем Николаевичем и доложил ему, что МОЦР предоставляет себя в его распоряжение.

Тем временем генерал Потапов прибыл в штаб-квартиру самого Врангеля в сербском городке Сремски Карловцы. Их беседа, как принято говорить, прошла в «духе взаимопонимания», но Врангель на всякий случай решил воздержаться от слишком активного сотрудничества с «Трестом». И, как выяснилось, не прогадал. Однако факт остается фактом: уже осенью 1923 года «Трест» (читай — ОГПУ) успешно дотянулся до «головы и сердца» русской монархической эмиграции.

Пока Якушев и Потапов еще находились в разъездах, генерал Кутепов решил послать в СССР своих агентов-наблюдателей, чтобы оценить работу «Треста» как бы изнутри.

В Советский Союз отправились супруги Мария Захарченко и Георгий Радкевич. Оба — люди исключительного мужества, силы воли и преданности Белому делу.

Мария Лысова (девичья фамилия Захарченко) родилась в 1893 году в дворянской семье. Училась в знаменитом Смольном институте благородных девиц. Вышла замуж за гвардейского офицера Ивана Михно. В 1915 году штабс-капитан Михно умер от тяжелого ранения, полученного на фронте. Гибель мужа настолько потрясла Марию, что она решила, как говорится, «заменить его в строю». Поскольку в боевые части русской армии женщин не брали, она обратилась за помощью к дочери Николая II великой княжне Ольге, которая была шефом 3-го гусарского Елисаветградского полка. Это помогло: по личному распоряжению императора ей позволили поступить вольноопределяющейся в эту часть… под именем Андрея Михно.

Она воевала до весны 1917 года, была награждена двумя Георгиевскими крестами и легко ранена в руку. После октябрьских событий вернулась к себе на родину, в Пензу. Вроде бы там она создавала отряд самообороны от большевиков и помогала отправлять офицеров к белым. Потом встретила друга своего мужа, штаб-ротмистра (по другим сведениям, полковника) Григория Захарченко, за которого вскоре вышла замуж. Вместе они решили пробираться в Добровольческую армию. Для этого им пришлось совершить длинный путь — через Астрахань, Средний Восток, Персию, Персидский залив и Суэцкий канал, Черное море.

Дальше были фронт, ранение и смерть мужа в боях под Каховкой в 1920 году, эвакуация из Крыма, остров Галлиполи, где она, скорее всего, познакомилась с генералом Кутеповым, переезд в Сербию. В эмиграции Захарченко вышла замуж в третий раз — за друга детства штабс-капитана Георгия Радкевича. Они оба предоставили себя в распоряжение организации Кутепова.

Захарченко и Радкевич перешли в СССР из Эстонии в конце сентября 1923 года. Они успешно добрались до столицы. Поскольку «вожди» МОЦР находились в отъезде, эмиссаров Кутепова (по документам они значились супругами Шульц) принял Стауниц. Некоторое время они прожили в его квартире.

Появление эмиссаров Кутепова значительно осложнило для чекистов игру. Но пока все шло нормально. Опперпут-Стауниц якобы занимался какими-то коммерческими операциями (на дворе все-таки был НЭП), зарабатывал неплохие деньги и периодически говорил своим подопечным, что, мол, если так и дальше пойдет дело, то и никакого переворота не надо — большевизм рухнет сам собой.

Захарченко сначала попыталась было диктовать, что и как нужно делать «Тресту», и потребовала познакомить ее с главными фигурами, на которые рассчитывают «подпольщики», но появившийся Якушев решительно дал ей понять, кто в доме хозяин, заявив, что дисциплина в организации железная и возражений и отговорок никто терпеть не будет.

Вскоре на Центральном рынке Москвы Захарченко и Шульц дебютировали в качестве владельцев ларька, в котором торговали всякой всячиной. Одновременно они выполняли роль «почтового ящика» — получали письма для «Треста» от сотрудников польского и эстонского посольств и передавали им послания «подпольщиков». Якушев и Стауниц поручили им еще одну важную, но довольно рутинную работу — шифровку и отправку донесений «Треста» за границу.

До сих пор приходится слышать, что Захарченко приходилась родственницей Кутепову, чуть ли не племянницей. Но это не так. «Племянниками» они значились в секретной переписке с Кутеповым и другими людьми, которые сотрудничали с «Трестом». В этом нет ничего необычного. Того же Савинкова его агенты в Москве называли в посланиях к нему «отцом».

«Племянники» выполнили первую задачу, которую «втемную» им поставило ОГПУ — они подтвердили, что «Трест» действительно существует и это на самом деле весьма мощная и серьезная организация. Теперь можно было переходить к следующему этапу «игры».

И сегодня, почти через 100 лет после всех этих событий, не проходит чувство некоторого недоумения — почему в эмиграции так легко повелись на игры ОГПУ? Резидент генерала Кутепова в Варшаве Сергей Войцеховский, оставивший о деле «Треста» весьма любопытные воспоминания, пытался объяснить этот феномен примерно так: «Мы были молоды и воспитаны в традициях той России, для которой военный мундир был порукой чести. Мы не могли представить себе генералов Зайончковского или Потапова презренным орудием чекистов. Мы были до известной степени одурманены открывшейся перед нами возможностью легкой связи с Россией и благополучного оттуда возвращения.