Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Так или иначе, нужно координировать наши действия. Если помирать, то и то лучше вместе. В самом крайнем случае, я всегда сумею доплыть в третьем классе до Европы».

Рейли еще не знал, что вокруг его друга к тому времени уже постепенно сжималось гораздо более опасное кольцо, чем вокруг него самого.

Позиции Народного союза защиты Родины и Свободы к концу 1923 года существенно ослабли. В августе 1924 года Савинков рассказывал, что «…к 1923 г. организация была совершенно разбита, Союза, в сущности, не было, людей не было, денег не было. А главное, передо мной стоял вопрос о прекращении работы. Можете этому не верить, но это так и никак иначе».

Однако его деятельность в эмиграции по-прежнему доставляла множество забот советской контрразведке. Савинков по-прежнему имел (или пытался иметь) своих резидентов в СССР. Так что его устранение или — еще лучше — захват и проведение над ним показательного политического процесса оставались одной из главных задач ОГПУ.

Операция ОГПУ против Савинкова была почти на 100 процентов калькой оперативной игры с «Трестом». Почти те же самые рецепты и те же ходы. То ли чекисты не могли придумать что-то более оригинального, то ли были настолько уверены в себе, что решили просто повторить «трестовский» вариант. Так и появилась операция «Синдикат-2», целью которой было заманить Савинкова в СССР. Сидней Рейли тоже не остался в стороне от нее.

Летом 1922 года Савинков отправил в СССР одного из самых доверенных своих сотрудников — Леонида Шешеню. Он должен был стать новым резидентом его организации в Москве. Однако после перехода советской границы Шешеню задержали. На допросах чекисты его быстро раскололи, а потом и перевербовали. Шешеня «сдал» других резидентов Савинкова в Москве и ячейки Народного союза защиты Родины и Свободы в Западном крае. Тогда-то — считается, что по идее Дзержинского — и начали разрабатывать операцию.

Идея заключалась в следующем. Шешеня якобы вступил в Москве в контакт с подпольной антисоветской организацией «Либеральные демократы» (ЛД), которая вроде бы готовит переворот, но собирается опираться не на эмигрантов, а исключительно на внутренние силы. А вот опытного политического лидера со всемирно известным именем ей не хватает. И руководство ЛД большинством голосов решило, что таким лидером может быть только он — Борис Викторович Савинков, собственной персоной. Признанный «вождь антибольшевистского движения». Поэтому она хотела бы вступить с ним в переговоры о сотрудничестве.

Информация об ЛД с помощью завербованных ОГПУ сотрудников Савинкова потекла за границу. На бумаге она смотрелась солидно. Даже польская разведка, изучив документы о положении в Красной армии и приказы по РККА, якобы переданные сторонниками ЛД в армии, высоко оценила их. То есть подделка была высочайшего качества.

В июне 1923 года в Литву и Польшу отправился чекист Андрей Федоров, выступавший в роли члена ЦК ЛД Андрея Мухина. Он потребовал личной встречи с Савинковым, но ему отказали. Вместо этого в СССР «на разведку» послали резидента савинковской организации в Вильно Ивана Фомичева. В Москве чекисты устроили для Фомичева отличный спектакль. Его привели на «заседание» ЦК ЛД, в котором принимали участие четверо чекистов и один настоящий контрреволюционер, которого арестовали сразу же после ухода Фомичева. Ему устроили встречу с «главой ЛД Никитой Твердовым», роль которого сыграл сам глава КРО ОГПУ Артур Артузов! За границу Фомичев вернулся окрыленным и восхищенным, да к тому же еще с целой пачкой «важных документов», касающихся как положения дел в СССР и в Красной армии, так и программных установок, и структуры ЛД.

ЛД настойчиво требовали личной встречи с Савинковым. Посоветовавшись со своим окружением, он в итоге решил принять их представителя. На встречу с Савинковым отправился Федоров-Мухин. Переговоры проходили в савинковской квартире в Париже, причем из соседней комнаты их подслушивал еще один человек. Ему Мухин не понравился сразу.

Затем было еще несколько встреч. Савинков колебался. Ведь раньше он ничего не слышал об ЛД, а организация, по словам ее посланца, была весьма мощной. Савинков решил послать в СССР человека, которому он доверял как себе самому. Это был уже упоминавшийся полковник Сергей Павловский («Серж»). Человек исключительной храбрости, он отличался такой же исключительной ненавистью и жестокостью по отношению к большевикам.

Павловский отчаянно скучал в Париже «без настоящего дела» и предлагал Савинкову различные «боевые» проекты. Что касается Рейли, то он относился к нему с осторожностью. «Напрасно Вы думаете, что я на нем поставил крест, — писал он о Павловском Савинкову 22 ноября 1922 года. — Напротив, я, при известных обстоятельствах, могу себе представить его в качестве идеального исполнителя. В Берлине он уж маху не дал бы [79] Рейли, скорее всего, здесь намекает на провалившееся покушение на жизнь наркома по иностранным делам РСФСР Георгия Чичерина весной 1922 года. . Но, предназначая ему роль исполнителя, я бы с него глаз не спускал. Эти “смятенные и алчущие правды души” крайне интересны, но никогда не будут иметь моего полного доверия… Мне нужно попроще, побольше вроде большевистской психологии, которая не смятенная, а просто прет. В том-то и вся беда, что большевики, по-видимому, монополизировали “прущую” психологию, а нам оставили людей с мятущейся. Не представляю себе, какие планы С. П. мы можем сейчас выполнить, не имея денег…» Как показало будущее, Рейли был прав.

Именно Павловский подслушивал переговоры Савинкова с Федоровым-Мухиным. О своих сомнениях он рассказал Савинкову. «Вождь» задумался, а потом поручил Павловскому разыграть соответствующее представление. Тот пришел ночью в отель к Федорову и, угрожая ему револьвером, потребовал признаться в связи с ОГПУ. Однако Федоров хорошо готовился к операции и не исключал подобных проверок со стороны савинковского окружения. Он возмутился и написал Савинкову письмо, в котором, изобразив оскорбленного русского патриота, выразил сожаление, что вообще решил не иметь с ним дела. Более того, Федоров напомнил Савинкову о крайне болезненном эпизоде его биографии — вот, мол, он когда-то не смог распознать провокатора в Азефе и с тех пор, очевидно, склонен подозревать в измене и честных людей. Савинкову пришлось это стерпеть и извиниться.

Посылая в Москву Павловского, он рассчитывал, что критическое отношение полковника к московским коллегам пойдет на пользу. Значит, рассуждал он, «Серж» сможет более выпукло отметить слабые или даже подозрительные места в деятельности и поведении представителей ЛД. Кстати, Савинков решил не информировать ЛД о том, что посылает в СССР своего нового представителя. Так, считал он, будет надежнее.