Элисабет Осбринк - 1947. Год, в который все началось

Когда становится ясно, что британцы намерены отправить бывших узников концлагерей назад во Францию, поднимается волна возмущения и резкой критики. Британцы выказывают непоколебимую принципиальность, запугивая людей, дабы пресечь все незаконные попытки проникнуть в Палестину, мир же усматривает в этом жестокость и отсутствие человечности. Возвращать их в Европу, во Францию, которая не имеет возможности о них позаботиться, бесчеловечно, пишет «Вашингтон пост». Британский темперамент предполагает, что закон необходимо соблюдать любой ценой, пишет бывший премьер-министр Франции Леон Блюм. Индивидуальному сочувствию здесь места нет.

Значительная часть мира с этим согласна. Отвезите их в лагеря на Кипре, где другие евреи дожидаются визы в Палестину, или отправьте хотя бы в Северную Африку, пишут газеты. Куда угодно, только не назад в Европу. Но британцы доводят свой план до конца. Четыре с половиной тысячи евреев доставляют в Южную Францию, в Пор-де-Бук, и приказывают им сойти на берег. Словно так и надо, все кончено, словно и не начиналось. Словно ни плавания, ни переименования судна, ни картофельной битвы, ни надежды, ни разочарования не было вообще. Но беженцы на берег не сходят.

«Евреи находятся в опасном психическом состоянии, — докладывают в Форин-офис британские посланцы. — Мы не можем заставить их покинуть суда, в воздухе пахнет мятежом и схваткой, мы ничего не можем сделать».

Четыре с половиной тысячи человек с перспективой жизни после смерти.

Зной. Ожидание. Мир, наблюдающий за всем этим.

Вести об «Исходе», конечно же, доходят и до президента Трумэна. Утром 21 июля в 6:00 ему звонит министр финансов Генри Моргентау, хочет обсудить ситуацию с беженцами. Разговор продолжается десять минут. Трумэну приходится пообещать, что он переговорит на эту тему с госсекретарем Маршаллом.

«Не стоило ему звонить мне. У евреев нет чувства меры, как нет и никакого понимания ситуации в мире, — записывает он позднее торопливым, небрежным почерком на листках, которые вкладывает затем в синий дневник. — Евреи, как мне кажется, чрезвычайно эгоистичны. Их не заботит, сколько эстонцев, латышей, финнов, поляков, югославов или греков гибнут или страдают от плохого обращения в лагерях для перемещенных лиц, в то время как евреям уделяется особое внимание. Когда же у них есть власть — физическая, финансовая или политическая, — они не уступят ни Гитлеру, ни Сталину в жестокости к униженным. Вознесите униженного на вершину — неважно, русского, еврея, негра, руководителя, подчиненного, мормона, баптиста, — и он сбрендит».

Симона де Бовуар и Жан-Поль Сартр 19 июля идут на премьеру двух его пьес в маленьком театрике в Хаммерсмите. После спектакля — обед из corned beef [48] Солонина ( англ .). . Рита Хейворт тоже присутствует, но де Бовуар она не привлекает, даже красивая грудь кинозвезды оставляет ее равнодушной, пишет она своему Нельсону в Чикаго.

Могла бы получиться забавная и интересная вечеринка, учитывая ум Сартра и красоту Хейворт, продолжает она, но лично ей скучно. Жан-Полю тоже скучно. Как и Рите. Очень скучный обед.

Журналист Билл Готлиб, по его словам, не сразу находит в Нью-Йорке Телониуса Монка. Странным образом он и в «Минтонс-плейхаус» [49] Джазовый клуб в Нью-Йорке. проникает, и к роялю подходит, и здоровается.

Готлиб, разумеется, видел его на сцене, и поначалу ему больше импонирует внешность музыканта, чем его новаторские гармонии. Бородка, берет, очки с блестящими золотом дужками — Монк упрям, мелодии его полны неожиданных поворотов, с паузами и сомнениями посреди потока. Когда же оба знакомятся поближе, то находят друг друга, объединившись в огромном восхищении перед Леди Дей. Готлиб еще и фотограф, у него в коллекции есть фотографии Билли Холидей. Монк получает в подарок фото, опубликованное несколько лет назад, и пришпиливает его к потолку над своей кроватью.

Джаз, но не танцевальный. Изысканный, основанный на импровизации джаз, который вовсе не стремится понравиться, нервный и одновременно холодный. Определение бибопа становится также словесным портретом самого Телониуса «Сфера» Монка.

Диззи Гиллеспи и Чарли Паркер говорят о нем как о божестве, но когда Билл Готлиб в конце концов берет у него интервью, Монк отказывается от чести быть основателем бибопа:

«Просто я так играю».

Музыкальные идеи были и есть у многих. С другой стороны, продолжает он, фортепиано в бибопе, пожалуй, значит больше, чем думают многие. Именно фортепиано задает гармонии и ритм.

Большинство ночей он проводит за фортепиано в клубе у Минтона. Саксофонисты, трубачи и певцы приходят, делают свое дело и уходят. Приходят дни и ночи, делают свое дело и уходят. Телониус Монк продолжает работать. Вот что он делает.

Беспокойство среди членов Лиги арабских государств растет с каждым днем — ооновская комиссия работает, хотя они до сих пор не высказали свою точку зрения на проблему. Когда представители комиссии снова связываются с ними, снова приглашают на переговоры и снова просят прекратить бойкот, фактически возникает трехдневное окно. Назначена встреча в Ливане.

Программа составлена компактно, в течение дня — заседания, а запланированные ужины — вечером, так что у делегатов комиссии ООН будет не слишком много времени на частные беседы с отдельными людьми, но все-таки возникает просвет, до диалога рукой подать.

Двадцать первого июля делегация Лиги арабских государств собирается в Бейруте, чтобы подготовить переговоры. Надо представить общий документ. Они готовы выступить в согласии, единым фронтом. Кое-кто пытается убедить верховного муфтия прийти на встречу, слегка смягчиться, но он прикрепляет к предназначенному для него стулу лист бумаги, где изложена его точка зрения. Присутствовать лично он не желает.

На следующий день они наконец-то встречаются, комиссия ООН и Лига арабских государств.

Ливанский министр иностранных дел зачитывает общую позицию ЛАГ. Там содержится требование незамедлительно полностью прекратить еврейскую иммиграцию в Палестину. Требование создать независимое арабское государство на демократической основе. Разъяснение, что арабские страны тесно связаны с палестинскими арабами и потому напрямую обеспокоены, поскольку сионисты претендуют на территории, принадлежащие Трансиордании, Сирии и Ливану. И наконец, декларация, что арабские страны убеждены: еврейское государство приведет лишь к беспорядкам и войне на всем Ближнем Востоке.

Есть там и открытая лазейка: с созданием арабского государства арабы предоставят гражданство евреям, имеющим на это право по нынешнему закону.