Марта Петерсон - Вдова-шпионка. Как работа в ЦРУ привела меня из джунглей Лаоса в московскую тюрьму

Я любила свой велосипед, хотя на нем и была всего одна передача. Мне также нравилось наблюдать за уличной жизнью: женщины с корзинами на голове то и дело приседали, прикрываясь длинными юбками, чтобы пописать прямо на обочине; мужчины справляли нужду у деревьев и стен; босоногие дети играли вдоль дорог. К рулю моего велосипеда была приделана корзинка, поэтому по дороге домой я покупала свежий и теплый французский хлеб. В хлебе было немало черных точек — мертвых жучков, — но большинство из них мы выковыривали. Впрочем, мне было очень сложно довезти теплую буханку домой, не отломив ни кусочка.

Чтобы защититься от малярии, мы с Джоном раз в неделю принимали хинин. Нас снабдили этими таблетками еще в Америке, чтобы мы начали курс до отправки в Лаос. Когда через несколько месяцев после приезда на базу таблетки закончились, я заглянула к нашему военному врачу. Я решила, что он выдал нам таблетки с такой же дозировкой, а потому мы продолжили принимать по две штуки по субботам, что уже вошло у нас в привычку. Вскоре я обнаружила, что в этих таблетках вдвое больше действующего вещества. Я насторожилась, когда у меня стало звенеть в ушах и двоиться в глазах, а голова сильно закружилась. Я позвонила врачу, и тот со смехом заверил меня, что малярия мне на этой неделе не грозит. Пока мы жили в Паксе, моя приятельница заболела лихорадкой денге — похожей на малярию болезнью, сопровождаемой испариной и жаром, но гораздо более серьезной и грозящей внезапными рецидивами. Она долгое время оставалась очень слаба. Американцы также часто страдали от диареи, но у нас были таблетки, которые весьма эффективно боролись с ней. Джон сталкивался с этой проблемой чаще, потому что время от времени обедал местной едой с солдатами.

1 августа 1971 года

Я довольно давно не обедал с солдатами в поле. Еда всегда разная. Сегодня в меню был знакомый липкий рис с острым соусом для вкуса, но вместо обычной вяленой говядины и свинины мне досталось “речное” угощение. Мы стояли лагерем неподалеку от Меконга, поэтому я зря отказался от сэндвичей, которые предлагал мне Ной. Два основных блюда попали на стол прямо из реки, “в натуральном виде”. Одна миска была наполнена какой-то массой, напоминавшей зеленый пудинг, по консистенции близкий к детскому пюре. Это были свежие водоросли, собранные в реке за несколько минут до обеда и не подвергнутые никакой обработке. Второе блюдо так и осталось для меня загадкой. Я отключился, услышав, что это нечто сырое, “только что из реки”. Коричневое, по консистенции такое же, как зеленая масса, оно, видимо, было рыбным или содержало в себе икру. Но это была не икра — икру я уже пробовал. Я извинился перед хозяевами и пояснил, что, когда я в прошлый раз отважился пообедать сырой пищей, мой американский желудок бунтовал целых три дня. От печальных последствий знакомства с гурманскими лаосскими блюдами меня спасли лишь ломотил с тетрациклином. Сжалившись надо мной, хозяева тотчас сварили мне уху и принесли вяленую буйволятину.

В свободное время в Паксе мы встречались с другими парами и смотрели фильмы, которые нам присылало американское военное командование. Фильмы приходили на больших бобинах, упакованных в металлические коробки, пленка фиксировалась бумажной лентой с надписанным на ней порядковым номером фрагмента, чтобы не перепутать последовательность. Время от времени мы смотрели фрагменты не по порядку, потому что кто-то ставил на проектор не ту бобину. Часто мы даже не понимали этого, пока бобина или, хуже того, вся картина не подходила к концу. Все зависело от количества выпитого в ходе просмотра. Мы также встречались за ужином — иногда только парами, иногда вместе с холостяками. Разговоры были довольно однообразны — в нашу глушь доходило не слишком много вестей и спортивных новостей, а потому нам нечего было обсудить. Как правило, мужчины говорили о работе, а женщины — о местных горничных и трудностях жизни в Паксе. Со временем совместные вечера становились все менее интересными, потому что истории и жалобы повторялись снова и снова. Именно поэтому новичков на базе встречали с такой радостью: они приносили с собой свежие темы для разговора и позитивный настрой.

Помню, однажды мы собрались у Джерол и Тома, чтобы выпить вина и поесть сыра. Не знаю точно, какой у нас был повод, а может, повода и вовсе не было. Тогда я рассказала историю, после которой все расхохотались до слез. Я не забыла ее до сих пор. “Пару дней назад, когда мы с Джоном спали, я сквозь сон почувствовала, как что-то щекочет меня по бедру. Не открывая глаз, я чувствовала щекотку все выше, думая, что меня ласкает мой любящий муж. Я медленно поднесла руку к бедру и тотчас проснулась. По моей ноге полз огромный жук. Отбросив одеяло, я вскочила с кровати и замахала руками, чтобы скинуть насекомое на циновку. Разглядев здоровенного черного жука на полу, я размазала его тапкой. Джон даже не пошевелился. Он все проспал. Мой герой”.

В Паксе меня не переставало удивлять, что за углом шла серьезная война, но мы жили обычной жизнью, не боясь никаких потрясений. Мы завтракали, обедали и ужинали. Но выходных у нас не было. Джон работал семь дней в неделю. Мужчины лучше женщин знали, сколько человеческих жизней уносит война, потому что их солдаты и лаосские летчики, летавшие на Т-28, регулярно погибали.

20 августа 1971 года

Сегодня я облетел почти весь ВО IV. Прекрасные угодья. Буйство зелени, множество водопадов, холмистые районы, висящие прямо над плато облака. Красота. Легко забыть о ВНА, “Патет Лао”, наших солдатах, которые тащат по густым джунглям свои орудия труда и оставляют позади кровавый след и тела после жутких катастроф. Повсюду лишь безмятежность и спокойствие зелени. Ирония в том, что ни одна сторона не сражается за красоту этих мест — борьба идет за туманную, банальную идеологию. Кому нужна идеология, когда стоишь на вершине горы и смотришь на глубокие долины и быстрые водопады? Глупость человеческая не знает границ. Если бы только человек научился ценить простые вещи, не вдаваясь в тонкости жизни! Пусть сомнения раздирают тех, кому нравится заботиться о бессмыслице. К несчастью для нас, именно такие люди обычно выбиваются в лидеры.

Рождество 1971 года мы хотели провести дома. Джон редко брал выходные, но пообещал мне, что в этот день останется со мной. Я сидела у любимого круглого журнального столика, собирая большой пазл, который нам прислала моя кузина Шэрон. Находя место для одних фрагментов, я раскладывала другие по цветам. Вдруг зазвонил телефон. Серый Лис сказал Джону, что один из офицеров ВО, Раттана, улетел на самолете проверить свои войска на месте базирования, а теперь его самолет пропал. Джон ушел без промедления. Хотя лаосцы были уверены, что американцы владеют магией и это делает их неуязвимыми, Джон считал себя в ответе за других американцев и знал, что смерть может настигнуть любого из них. К счастью, в конце концов они нашли Раттану, самолет и пилота. Все были в порядке. Американская магия сработала и на этот раз. Но случай с Раттаной, конечно, испортил нам Рождество.