Зинаида Главан - Слово о сыновьях

Односельчане Григория Амвросиевича проявляли большой интерес к своему вернувшемуся из дальних краев земляку. Часто заходили они к нам. Усевшись на завалинке или прямо на теплой земле, подробно расспрашивали мужа о том, что происходит в России, смогут ли большевики удержаться у власти, не собирается ли Ленин послать Красную Армию в Бессарабию, чтобы выгнать румынских оккупантов.

Осторожно выражали надежду: не вернется ли в Бессарабию бригада Котовского?

Женщины составляли отдельный кружок. Горестно вздыхая, говорили они о погибших на войне близких и любимых людях, о трудной вдовьей жизни, о хозяйственных нехватках. Иногда в разговоры вторгалась и радостная нотка: кто-нибудь сообщал о предстоящей свадьбе или о том, что удалось купить корову. Сочувствуя мне, неопытной, начинающей хозяйке, женщины приносили саженцы, клубни пионов, георгин, вместе со мной высаживали их.

Вскоре наш дом, сад и двор приняли вполне обжитой вид. Зеленели молодые деревца, ярко цвели цветы. Вечерами, сидя во дворе на скамейке, мы с удовольствием вдыхали тонкий аромат цветущих пионов, ириса.

По праздникам перед домом под скрипку, трубу и барабан в веселом жоке кружилась молодежь. Хороши молдавские песни и танцы, богаты, разнообразны, как и сама жизнь народа. Они то навеют грусть, то опалят горячей удалью, разгульным весельем, умной шуткой, то в спокойном и медленном, как течение Днестра, напеве дойны ярко прозвучит народная мечта о счастье и свободе.

Незаметно, в труде и заботах, текли наши сельские будни. После жаркого лета наступила дождливая осень. Деревья в саду оголились, цветы увяли. Уныло и однообразно стучит в окно дождь. На улице непролазная грязь, дороги непроезжи. Село притихло. Но в каждом доме под надежной крышей не утихает беспокойная человеческая жизнь. Долгие осенние вечера я заполняю вышиванием, чтением книг или, отдавая дань своему давнишнему увлечению, рисую.

Медленно тянется непостоянная и капризная в этих краях зима. Часто выпадают дожди. Вдруг неожиданно установятся теплые солнечные дни. От земли курится пар, набухают почки на деревьях, и думаешь: пришла весна. Но подует холодный ветер, ночью ударит мороз, тучи заволокут небо, и на скованную льдом землю начнет падать мягкий, пушистый снег.

…В один памятный мне зимний день в нашей семье произошло радостное событие. 24 декабря 1920 года у нас родился сын. Еще задолго до его появления на свет муж говорил мне:

— Если родится сын, назовем его Борисом…

Рождение первенца всегда приносит большую радость молодым родителям. С появлением ребенка в доме становится как-то веселее, жизнь протекает интереснее, крепнут семейные узы. Но и забот становится больше.

Сколько страхов переживала я, когда кто-нибудь брал на руки маленького, совсем беспомощного моего сына. Как бы не стиснули, не повредили его хрупкое тельце!

— Да полно тебе, — успокаивал меня муж. — Такой крепыш растет.

Боря действительно рос крепышом. Был он спокоен, не капризен и рано стал проявлять склонность к самостоятельности.

Однажды летом, когда ему не было еще и трех лет, я вывела его погулять во двор, а сама вернулась готовить обед. Прошло часа два. Выхожу на крыльцо — Бори нет. Встревоженная бегу на улицу. Смотрю, важно переваливаясь на своих коротких ножках, идет по пыльной дороге Боря с шоколадкой в руках.

— Мамочка, смотри, я сам купил! — кричит он мне издали.

Оказывается, Боря вышел со двора и отправился в другой конец села — в лавочку. В ней мы покупали продукты и иногда брали с собой сына. Он хорошо запомнил дорогу и решил сам пойти туда. Лавочник дал ему в долг шоколадку.

Встретив Борю, я сделала вид, что очень рассердилась. А он обнимал меня пухлыми ручонками, ласкался и все приговаривал:

— Я сам купил, сам.

— Нехорошо, сынок, уходить без спросу, — пожурила его я и пообещала рассказать отцу: отца он немного побаивался.

— Я не буду больше, мамочка. Не говори папе.

О своем обещании Боря скоро забыл, и через несколько дней юный покупатель в кредит повторил путешествие в лавочку.

Как-то отец взял его с собой в Сороки. В городе муж остановился у знакомого, у которого была дочь — ровесница Бори. Оставив сына с няней-подростком, Григорий Амвросиевич ушел по своим делам в город.

Боря недолго играл в чужом саду. Воспользовавшись тем, что няню позвали в дом, он открыл калитку и улизнул на улицу. Вернувшийся к обеду Владимир Иванович (так звали нашего знакомого) не обнаружил юного гостя и поднял переполох. Прежде всего, конечно, досталось няне. А потом Владимир Иванович сообщил о случившемся в полицию.

Григорий Амвросиевич, вернувшись, также бросился на поиски сына.

Полиция по приметам отыскала Борю в другом конце города. Узнав беглеца, полицейский остановил его. Боря не растерялся и важно заявил:

— Меня зовут Борис Главан. Я ищу своего папу.

Несмотря на такой солидный тон, полицейский взял Борю на руки и отнес к Владимиру Ивановичу.

Увидев отца, Боря вдруг расплакался и с укором сказал:

— Куда же ты ушел, папа? Я тебя ищу, ищу…

Дома он оживленно рассказывал мне о своих похождениях. Теперь я уже не решалась отпускать его с мужем в город.

В конце октября 1923 года у меня родился второй сын. Назвали его Михаилом. С рождением Миши забот, естественно, прибавилось. Но и Боря стал серьезнее, будто повзрослел, и, на правах старшего, покровительственно относился к своему брату. Он очень полюбил малыша и самоотверженно старался помогать мне: катал Мишу в коляске по комнате, следил, чтобы тот не обронил соску, отдавал подаренную ему конфету, а когда Миша спал, говорил шепотом.

Эта привязанность с каждым месяцем крепла. В день, когда Миша начал самостоятельно ходить, Боря торжествовал.

— Теперь мы с ним будем играть и бегать. Правда, мамочка?

— Да он и ходить-то еще не умеет, а ты уже бегать, — смеялась я.

— Так это ж совсем легко, — доказывал Боря.

Я не стала спорить, радуясь, что Боря заботится о своем младшем брате: строит ему из кубиков домики, сооружает башни, «подземные ходы» и что-то старательно объясняет. Самой любимой игрой моих мальчиков была «поездка в Сороки». Заходя в комнату, я часто заставала там ужасный беспорядок: скамейки и стулья перевернуты, впереди сидит Боря с кнутом в руке, за ним — Миша, он держит на руках котенка и радостно покрикивает на «кучера».

— Мы в Сороки едем, — поясняет мне Боря и подхлестывает кнутом «лошадь». Приходилось мириться с беспорядком и не мешать их игре.

Детство Бори и Миши проходило в деревне, и они почти не видели настоящих игрушек. Было у них только по ведерку и лопаточке, которые я привезла из города. Боря все мечтал о «настоящей» лошадке.