Максим Баженов - Мой учитель Филби

Пока мы создавали «ЭПИКУ», через дружественное совместное предприятие появился и первый заказ. Мировой лидер табачного производства выходил на российский рынок и желал знать как можно больше об отечественной табачной промышленности.

Наш эксперт по сельскому хозяйству с блеском выполнил это задание. Мы получили первый и единственный гонорар – две тысячи долларов, что было по тем временам баснословной суммой. На эти деньги мы купили компьютер Apple. Да-да, тогда компьютеры были такими дорогими, хотя сейчас в это верится с трудом.

Но дальше бизнес у «ЭПИКИ» не пошел. Наше ТОО начало разлетаться в разные стороны по интересам участников.

Меня, не успел я толком распрощаться со шпионским прошлым, занесло в кадровый консалтинг. Но произошло это не благодаря урокам, полученным от Теренса Уолтерса и его службы МИ-5, а совсем по-другому. Лучший друг по Ленинградскому университету и вообще по жизни Александр Филиппов, как и я, филолог, создал в конце восьмидесятых при университете кооператив по изучению русского языка для иностранцев. Кто только не приезжал туда – и бизнесмены всех стран, и юные цэрэушники, и даже сама Кондолиза Райс, ставшая впоследствии госсекретарем США.

Поучился у Саши и отпрыск главного руководителя гигантской американской корпорации «Проктер энд Гэмбл». Вернувшись домой, он рассказал отцу, что среди русских, оказывается, есть приличные люди. Там вот-вот возникнут рыночные отношения, и если что, его знакомые помогут организовать бизнес.

Вскоре эта корпорация действительно вышла на российский рынок, начала со скромного совместного предприятия с Ленинградским тогда еще госуниверситетом. Саша стал консультантом P&G, но когда его функции расширились до невероятных размеров, включая поиск персонала для представительства корпорации, он был вынужден создать целую консалтинговую фирму.

В 1992 году я еще сидел в Ясенево. Как-то раз Саша сообщил мне, что клиентов у него прибыло. Теперь в их числе помимо P&G была уже Coca Cola и кое-кто еще. Все они делали свои первые шаги в Северной столице, теперь уже переименованной в Санкт-Петербург, а сейчас намеревались перебираться в Москву. Это значит, что им потребуется обслуживание и там.

Мне подумалось, что это неплохое продолжение карьеры. Уход из разведки практически был предрешен, поскольку особых перспектив в профессии плаща и кинжала не просматривалось.

При этом друг Саша сделал мне поистине царский подарок. Для обучения нового московского партнера премудростям кадровой работы он командировал руководительницу своего отдела подбора персонала. Альянс с обворожительной Юлией сложился сразу, причем не только на профессиональном, но и на личном фронте. Довольно скоро мы оба вышли из предыдущих браков и поженились. А Сашина просьба подыскать в Москве первого торгового представителя для P&G – на дворе стоял октябрь 1992 года – с тех пор стала нашим совместным с Юлией семейным бизнесом.

Так что неисповедимы пути господни, уважаемые коллеги из МИ-5. Но Теренсу Уолтерсу я все равно премного благодарен. Во-первых, за замечательные марки и альбомы с английскими красотами. Во-вторых, за то, что он не стал меня вербовать и таким образом не подпортил продолжение карьеры хотя бы здесь, на родине. Ну и в-третьих, огромное спасибо ему за введение в профессию, которой я посвятил всю свою дальнейшую жизнь.

Про выдающегося предателя Олега Гордиевского, загубившего карьеры сотен советских разведчиков, включая мою, написано так много, что поневоле рискуешь повториться. Сам он в годы службы двум господам, не жался чернил, наваял десятки томов, хранящихся ныне в ясеневских и лондонских архивах. Потом, в отдельных книгах, Гордиевский щедро поделился с мировой общественностью всем, что ему было известно о КГБ, до мельчайших подробностей описал обстоятельства своего предательства и исторической эксфильтрации из Советского Союза в 1985 году.

Однако у меня есть что добавить к портрету Олега. Ведь недаром мы долго сидели с ним на чердаке, в лондонской резидентуре, за соседними столами и, естественно, много общались по рабочим вопросам. А последние два года перед драматическими событиями я служил под его непосредственным чутким руководством. Гордиевский был заместителем резидента по линии ПР, то есть политической разведки.

Англия, как известно, славится привидениями. Вот и Гордиевский еще долго после своего побега обитал на чердаке в облике своего профсоюзного билета. Когда в начале двухтысячных в обшарпанном помещении лондонской резидентуры наконец-то сподобились провести ремонт, в глубине ящика его стола обнаружили зеленую книжицу, хорошо знакомую каждому советскому служащему, с аккуратно наклеенными марками, свидетельствующими об уплате членских взносов вплоть до 1985 года.

Познакомились мы в конце семидесятых, когда Гордиевский находился в центре после второй датской командировки. Мне он показался весьма приятным в общении, интеллигентным человеком, который по своему общеобразовательному и культурному уровню выделялся в лучшую сторону среди коллег по отделу, кстати сказать, тоже далеко не последнему по качеству кадров.

Сидел Олег в отдельном кабинете. Ему было поручено заниматься созданием истории Третьего отдела. В этой связи он, естественно, интересовался у меня и у других сотрудников, учившихся на семинаре у Кима Филби, всем, что было связано с этим великим человеком. Мы, в свою очередь, охотно ему рассказывали, как проходили занятия, о чем беседовали. Каких-то особых секретов в этом не было. Это я к тому, что Гордиевский достаточно много знал о семинаре Филби, но сам никогда в нем не участвовал.

Появление Гордиевского в Лондоне было для нас весьма неожиданным.

Тут вроде как своя мафия, и вдруг появляется какой-то «скандинав», неважно владеющий английским и несведущий в британских вопросах.

Но раз уж приехал, то придется вместе работать. Так можно сформулировать отношение к нему рядовых оперативных работников.

Руководство резидентуры, как свидетельствует и сам Олег в своей книге «Next Stop Execution», отнеслось к нему довольно настороженно, если не сказать враждебно, но вовсе не потому, что подозревало в нем шпиона, а по ряду других соображений. Во-первых, это был явный представитель политической линии Третьего отдела, а резидент Аркадий Васильевич Гук и его всемогущий заместитель Леонид Ефремович Никитенко оба были контрразведывательных корней. Во-вторых, уж слишком какой-то интеллигентный, ненашенский, не пьет с народом и так далее. Что это было – интуиция, случайное совпадение, стечение конъюнктурных обстоятельств, не знаю. Однако факт остается фактом. Руководство резидентуры Олега недолюбливало с самого начала.