Леонид Рейзер - Планида Сергея Капустина

Для своего возраста его росто-весовые показатели привлекали внимание. Дохловатым не был, такой нормально упитанный рослый парень. Но в его возрасте Витя Полупанов (центрфорвард знаменитой тройки ЦСКА и сборной Викулов – Полупанов – Фирсов) был намного сильней физически! Намного превосходил Капустина. Потому что в Ухте никто толком не занимался его атлетической подготовкой. В «Крыльях» же мы стали его грузить основательно, и он стал прибавлять, как на дрожжах.

Сергей исключительно хорош был на беговых занятиях, легко справляясь и с короткими, и со средними дистанциями; с длинными, пожалуй, тоже. Пожалуй, многокилометровый кросс по пересеченной местности недолюбливал, но и сзади, в хвосте, никогда не плелся. Все-таки мышечная масса была у него значительная, а кросс всем крупным и атлетичным хоккеистам бежать тяжело».

Итак, первые впечатления от крайнего форварда Сергея Капустина остались исключительно позитивные. Как у полевых игроков – защитника Юрия Терехина и нападающего Сергея Котова, так и у высококвалифицированного наставника Виталия Ерфилова. Ладно скроен; бежит – не угонишься; тренируется в охотку; игру читает с листа; прост в общении; компанейский…

Ну чего еще желать партнерам и чего еще требовать от него Кулагину с Ерфиловым?

Время в Сетуни работало на обладателя комнаты в коммунальной квартире Капустина Сергея Алексеевича.

Оставалось понять, как он сам этим временем распорядится для спортивной карьеры, как использует собственные природные задатки. Атмосфера, царившая в профсоюзном клубе, представлявшем авиапром, благоприятствовала тому во всех аспектах: дружный коллектив, высокий средний уровень исполнителей, высокий уровень амбиций большинства игроков, колоссальный уровень амбиций Кулагина, вознамерившегося сокрушить ЦСКА Тарасова; высокая квалификация его помощника Ерфилова.

Виталий Ерфилов:

«Появление Капустина внесло определенные изменения в работу всей команды, в ее возможности и притязания. Кулагин решил создать сильное звено, а лидером в нем видел, конечно же, Сергея…

Сергей, я бы так выразился, долгое время, относительно долгое время по-хитрому прятал собственный потенциал. Я убедился в этом на обычной тренировке по атлетизму.

Даю упражнение – напрыгивание на гимнастического козла с места. Это для развития взрывной силы. Общее задание – шесть повторений. Расько выполнил и всё – напрягся и выдохся. Капустин подходит, норматив выполнил и… как будто и не прыгал! Заметил я это, благо рядышком стоял, и говорю ему: «Сергей, а давай-ка еще шесть разочков! Сможешь?» Он спокойно отвечает: «А что ж не сделать». Выполняет и даже не запыхивается, как Расько, как другие. Ну тут я уже завелся: «А давай-ка еще повторим!» Серега повторяет – и опять без натуги.

Я обомлел. Если бы я его не остановил после третьей серии, он так бы и продолжал выполнять упражнение.

Я в сердцах обращаюсь к Капустину:

– Ты что же творишь, Серега?! Ты же должен двигаться вперед, каждый день двигаться, развиваться по всем направлениям. Сам смотри – у Володи Расько свой предел, а у тебя совсем другой, намного выше. Так и работай на своем пределе, черт подери!

– Ну меня ж никто не просил делать больше повторений…

Ни сном ни духом Капустин не думал над тем, какими богатейшими возможностями его одарила природа. Не задумывался над тем, что каждое занятие обязан отрабатывать на максимуме собственных способностей и благодаря этому прогрессировать, прогрессировать, прогрессировать. Хорошо еще, что я это обнаружил в тот день…

У Бориса Павловича была любимая эстафета – четыре по сто метров, где надо было каждую стометровку выбегать за одиннадцать или двенадцать секунд. И с тем, что тому же Репневу, тому же Расько, тем же защитникам казалось невыполнимым, Капустин справлялся играючи. И для него что восемь раз по сто, что двенадцать по сто – было одинаково. Одинаково легко!

Люди умирали, а он – нет!»

Эпизод, который случился в зале для атлетизма, был неизвестен. Ерфилов мемуары не писал, а о Капустине писалось крайне мало. Запомнил ли он то нравоучение Виталия Георгиевича – большой вопрос, на который ответа уже не получим.

Однако этот, казалось бы, в меру неожиданный эпизод совместной рутинной работы игрока и тренера «Крыльев» крайне интересен для методики хоккея и крайне показателен для личности Сергея Капустина. Показателен настолько, что его стоит хорошенько запомнить, дабы лучше разобраться в хитросплетениях его карьеры и в драматизме его человеческой судьбы. Трагической, увы, судьбы…

Здесь, как на негативе, явственно проявилось сразу несколько личностных его черточек.

Недостаточный самоанализ.

Недооценка собственных ресурсов.

Невключение на максимальные обороты при тренировке.

Неполная устремленность к самым высоким целям.

Разумеется, все это мы перечислили, предъявив к Сергею Капустину наивысшие требования.

Но он же, обладая фантастическими хоккейными данными, и обязан был соответствовать требованиям, которые к обычным спортсменам предъявлять бессмысленно.

Ничем и никем не был избалован ухтинский талант. Что выделяется среди земляков-сверстников, едва его коньки касаются льда, понимал, конечно же. Ну так это всего лишь в небольшом по российским меркам городе. В юношескую и молодежную сборные не приглашали, даже кандидатом на сборы не ездил. Клубы высшей лиги, даже немосковские, за ним не гонялись, не сулили златые горы. Осев в «Крыльях Советов», молодой человек до поры и разочка не испытал радости какого-нибудь спортивного свершения.

Однако вскорости дождался этих минут, когда эмоции захлестнули девятым валом.

Юрий Терехин:

«В том первом сезоне у Кулагина в «Крыльях» нам с Серегой повезло попасть на зимнюю Универсиаду в Лейк-Плэсиде. В Штатах это, где Олимпиаду в 80-м году проводили… Состав студенческой сборной такой сколотили: две пятерки крыльевские, одна горьковская – Мишин, Федотов, Фролов, еще кто-то – и еще по одному откуда-то взяли; вратарем основным поехал наш Сидельников.

Февраль. 1972 год.

А там необычные обстоятельства возникли. Далеко же, билеты для европейцев дорогие были – ни чехи, ни шведы с финнами не прилетели. Осталось всего три студенческие команды – советская, канадская и американская. Три сборные. И оргкомитет порешил играть в три круга. Ну чтобы продлить турнир, чтобы как-то оживить его. Каждый встречался с каждым по три раза. Всего шесть матчей. И мы нормально отыграли – все шесть матчей выиграли. Первое место заняли!

После награждения ребята собрались в каком-то подвальчике. Помню, что собрались только наши, крыльевские. Заведение такое скромное, даже музыки там не было. Зато стоял рояль. А доктором у нас был Шхвацабая. И как он начал на том рояле импровизировать, сразу у нас веселуха пошла.