Чак Паланик - На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось

Своему ученику – в мире, где сообщества, братства и религии стремительно отходят в прошлое, – я посоветовал бы создавать новые, используя для этого ритуалы и повторы. Дайте читателю модель, которую можно скопировать, и персонажей, которым можно подражать.

Обратите внимание: когда вы помещаете слова персонажа в кавычки, он становится объемнее и правдоподобнее. И наоборот, перефразируя говорящего, вы дистанцируете от него читателя и умаляете его слова.

Вот, например, парафраз:

Я сказал им, чтобы поставили коробку в угол.

А вот прямая речь:

Я сказал: «Поставьте коробку в угол».

В «Бойцовском клубе» я решил использовать прямую речь для всех персонажей, кроме рассказчика. Благодаря этому даже Тайлер кажется настоящим. Если же вы хотите умалить значение сказанного, пользуйтесь парафразом. Если хотите ослабить или дискредитировать персонажа – пересказывайте его речь своими словами.

И наоборот: если нужно выставить персонажа напоказ, заключайте его речь в кавычки. Не забывайте про слова автора. Подчеркивайте сказанное жестами и действиями.

Эффект от использования этого приема едва уловим, однако своего ученика я заверил бы, что он работает.

Ким Рикеттс рассказала мне любопытную историю про Стивена Кинга. После одного мероприятия в книжном магазине при Вашингтонском университете мы с ней отправились в Беллтаун выпить пива. Ким сообщила, что расширяет дело и скоро будет организовывать лекции и встречи со спикерами для таких корпораций, как «Старбакс» и «Майкрософт». Мне пора было возвращаться в отель, но Ким оказалась прекрасным собеседником и рассказчиком. Еще до истории про Кинга она поведала мне про Эла Франкена, по вине которого Вашингтонский университет теперь требует, чтобы люди, пришедшие на творческую встречу с автором, обязательно купили его книгу. Эл Франкен собрал полный «Кейн-холл» на восемьсот мест, и публика дружно хохотала над всем, что он говорил. Вход на лекцию был бесплатный. К концу вечера Франкен продал аж восемь (!) экземпляров своей книги.

После этого университет решил, что отныне зрители обязаны покупать книгу выступающего автора.

Чтобы провести встречу со Стивеном Кингом, Ким пришлось выполнить его стандартные условия: нанять телохранителей и подобрать площадку, которая вместит пять тысяч человек. Один зритель может принести на подпись не более трех книг. Автограф-сессия продлится восемь часов, и все это время кто-то должен стоять за спиной писателя и постоянно прикладывать лед к его плечу.

День встречи настал, и Ким все восемь часов держала лед у вышеупомянутого плеча. Площадка – «Таун-холл» – представляла собой бывшую церковь на вершине Кэпитол-хилла, откуда открывался сногсшибательный панорамный вид на Сиэтл. В зале был аншлаг. Пять тысяч преимущественно молодых людей готовы были хоть весь день дожидаться своих трех автографов.

Кинг сел и начал подписывать книги. Ким стояла и прикладывала лед к его окаянному плечу. Примерно на сотой книге (из пятнадцати тысяч) Кинг обернулся к ней и попросил: «Можно попросить у вас бинт?»

Он показал ей свои пальцы: за годы подписывания книг кожа вдоль большого и указательного превратилась в толстую сухую мозоль. Такие мозоли – аналог боксерского «вареника», изувеченного уха. Твердые, как шкура стегозавра, они имеют свойство трескаться.

– Я заляпал товар кровью, – посетовал Кинг и показал свежий кровавый отпечаток на титульной странице книжки.

Впрочем, юный хозяин книги ничуть не огорчился, что его собственность теперь испачкана кровью великого короля ужасов.

Ким хотела пойти за пластырями, но было поздно. Следующий человек в очереди услышал эту беседу и закричал:

– Так нечестно! Раз мистер Кинг оставил кровавый след на его книжках, пусть и на моих оставит!

Эти слова услышали все собравшиеся. Возмущенные вопли наполнили гулкий зал: пять тысяч любителей ужасов хотели крови. Своды церкви огласило разъяренное эхо, сквозь которое Ким едва расслышала просьбу Кинга:

– Выручите?

Все еще прижимая лед к его плечу, она ответила:

– Это ведь ваши читатели. Как скажете, так я и сделаю.

Кинг стал подписывать книги дальше. Истекать кровью и подписывать. Ким осталась рядом; когда народ увидел, что бинт так и не принесли, возмущение толпы понемногу сошло на нет. Пять тысяч человек. По три книги на брата. Итого пятнадцать тысяч книг на подпись. Ким сказала, что это заняло восемь часов, но Кинг умудрился подписать ручкой и кровью все до единой. К концу мероприятия он так ослаб, что телохранителям пришлось под руки вести его к машине.

Однако и на этом катастрофа не закончилась.

«Линкольн таун кар» Кинга отъехал от церкви и двинулся в сторону отеля, но несколько человек, которых не пустили на мероприятие из-за нехватки мест, прыгнули в свою машину и начали преследовать писателя. Представьте себе, в итоге эти книголюбы разбили тачку Кинга – все ради встречи с любимым автором.

А мы с Ким сидели в баре и смотрели в окно на пустую улицу. Просто размышляли о своем.

У нее была мечта: открыть в модном районе Сиэтла – Балларде – собственный книжный магазинчик, где продавались бы только поваренные книги. Ким Рикеттс умерла от амилоидоза в 2011 году. Магазин ее мечты – «Книжная кладовая» – работает по сей день.

А в тот вечер мы с Ким остались одни в пустом баре. Оба были слегка навеселе. Выслушав ее историю про Стивена Кинга, я покачал головой и сказал:

– Неужели это то, к чему мы все стремимся?

Ким вздохнула.

– Ха, нам такое и не снилось.

Покойся с миром, Ким Рикеттс. Да пребудет одна из твоих многих, многих могил навеки в моей памяти.

«Установи авторитет – и делай что хочешь», – учил Том Спэнбауэр. Мы, его ученики, сделали себе значок с этим изречением и носили его так, как верующие носят кресты и прочую религиозную атрибутику. Это был наш символ веры. Одна из Десяти Заповедей Минимализма: «Не злоупотребляй латинизмами. Не используй абстрактные образы. Избегай штампов… А когда установишь авторитет – делай что хочешь».

Здесь уместно вспомнить совет Тома Джонса: «Как ни крути, экшен – это сила». Если писать глаголами действия, простыми и понятными – персонажи что-то делают, взаимодействуют с предметами, – разум читателя будет неотрывно следить за происходящим, как собака следит за белкой.

Своего ученика я попросил бы рассмотреть следующие способы установления писательского авторитета. Читатель должен вам поверить. Пусть невозможное покажется ему неизбежным.

В кино такие авторитетные речи не редкость. Например, в «Моем кузене Винни» Мариса Томей в конце судебного слушания, воспользовавшись моментом, читает присяжным пылкую лекцию о своем «шевроле бел-эйре» 1955 года выпуска с двигателем объемом 327 кубических дюймов и четырехкамерным карбюратором.