Рон Черноу - Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Понимая, что не сможет отрицать подлинность писем, Арчболд старался ловко обойти обвинения, заявив, что корреспонденция была «совершенно пристойной» 53. Поначалу Форакер притворялся, что выплаты были строго законными и открытыми. «В то время меня привлекали в качестве советника «Стандард Ойл компани», и я полагаю, что компенсация моих услуг была известным фактом, – настаивал он. – По крайней мере, я никогда не прилагал усилий скрывать это» 54. Публика на это не купилась, и Форакер и Сибли исчезли из общественной жизни. Но Арчболд на посту «Стандард Ойл» удержался и в следующем году, возможно, чтобы поправить свой потрепанный образ, пожертвовал миллион долларов Сиракузскому университету.

Скандал с Арчболдом убедил Младшего, что его сомнения, относительно «Стандард Ойл», не являются плодом чрезмерно активного воображения. Многие годы спустя он признал, что изобличение Херста вызвало у него «тошноту». «Именно вокруг политических вкладов было сосредоточено» размышление, стоит ли ему уйти из «Стандард Ойл» 55. Более десяти лет, с тех пор как он покинул Браун, Младший с трудом балансировал между бизнесом и филантропией. Коммерция так и не воодушевила его, а скандал Арчболда подтолкнул к настоящей карьере: филантроп на полную ставку.

Решение уйти из «Стандард Ойл» далось так болезненно, что Младший обсудил его только с женой и отцом. Ему необходимо было понять, как выпутаться, не повредив ни отцу, ни организации. Чтобы жить по совести, сказал он отцу, ему нужно уйти из треста и посвятить свою жизнь филантропии. Он также выступил за отстранение Арчболда, но Старший считал, что уволить Арчболда в разгар антимонопольного иска невозможно. Что касается ухода сына, он ответил на удивление спокойно: «Я хочу, чтобы ты поступил, как считаешь правильным» 56. То, что отец с уважением отнесся к его желанию покинуть «Стандард Ойл», только укрепило связь между ними.

В качестве уступки отцу или Арчболду Младший выждал больше года. На заседании правления 11 января 1910 года он тихо ушел с поста директора «Стандард Ойл»: таким образом, активное ежедневное участие династии Рокфеллеров в тресте длилось немногим более одного поколения. Два месяца спустя, когда в Вашингтоне был внесен билль об учреждении Фонда Рокфеллера, публика впервые узнала об уходе Младшего, что помогло отделить благотворительную работу семьи от «Стандард Ойл». Сбрасывая все деловые связи, Младший ушел в то же время из «Юнайтед стейтс стил». Он закончил отношения со всеми компаниями, кроме «Америкен линсид» и еще одной компании, которая, по иронии судьбы, запятнает его имя: «Колорадо фьюэл энд айрон компани».

Кажется странным, что разочарование Младшего в Арчболде не умалило его почтения к отцу. Мы знаем, что Арчболд занимался коррупцией у ног хозяина, но Старший не предпринимал никаких усилий, чтобы вывести сына из заблуждения. Очевидно, он не хотел потерять любовь этого молодого человека, чья добродетель оправдывала его собственную жизнь. Возможно, он думал, что Младший не сможет жить в моральной неопределенности, зная, что состояние получено сомнительными методами. Возможно, он чувствовал, что уберегает сына от неспокойных знаний. Или, возможно, он так тщательно оправдал собственное поведение, что видел себя в том же ярком благородном свете, как и его сын. Последняя теория, как представляется, наиболее соответствует оставшейся части его карьеры.

В конечном итоге, чтобы верить, что отец невиновен, а начало коррупции в «Стандард Ойл» положил Арчболд, Младшему требовалось преодолевать себя. Трудно представить, чтобы он ни разу не заподозрил, что некоторым приемам Арчболд научился у Старшего. И откуда Младший знал о невиновности отца? Инстинкт, слепая вера, близкое знакомство с характером отца – все, кроме подробностей его делового пути, который Старший не заботился обсуждать. Если Младший и затаил невысказанные сомнения в этике отца – прошептанные только Эбби глубокой ночью, – скандал с Арчболдом дал ему удобный предлог выскользнуть из «Стандард Ойл», не обвиняя прошлое отца.

Скандал совпал с фазой становления в жизни Младшего, когда он подхватил живительный дух эры прогрессивизма. Вскоре после окончания колледжа Младший присоединился к движению за очистку неблагоустроенного жилья, связавшись с такими реформаторами, как Якоб Риис и Лилиан Уолд, и предложил Гейтсу заняться туберкулезом и трущобами. Прогрессивное движение выступало за постепенные мирные изменения и было пропитано возвышенными идеалами: люди должны быть более здоровыми и лучше образованными, а работа правительства должна строиться больше по деловым принципам. Прогрессивисты задумали безупречно чистый мир управления обществом, где решения принимались бы рационально, исследователями, учеными и экспертами. Для Младшего, человека, который сжимался от ядовитых слов и противостояний, такое чистое правительство позволяло уйти от болезненной партийной политики, очернившей репутацию его отца. А главное, прогрессивисты были хорошо воспитанными, образованными, понимающими людьми, которых можно без смущения пригласить домой к ужину.

В начале 1900-х годов движение нацелилось на идейный вопрос: нью-йоркские бордели, тогда процветающие под защитой Таммани-холл. Во время выборов мэра 1909 года поднялись споры вокруг так называемого белого рабства – трафика молодых женщин, силой втянутых в греховную жизнь. После выборов создали специальное большое жюри для изучения ситуации, и в январе 1910 года судья Томас К. О’Салливан выбрал Младшего его председателем. Протестуя – никогда не посещал этих женщин и крайне несведущ в данном вопросе, – Младший попытался уклониться, но судья отрезал: «Ваш долг перед городом внести свой вклад в истребление гнусных практик, которые, как говорят, существуют» 57.

Назначение Младшего было спланировано. Боссы Таммани решили, что он слабый и бесхребетный, слишком добропорядочный для изучения полусвета, и его большое жюри месяц посидит и выдаст безобидные рекомендации. Но этого не произошло, Младший погрузился в работу с фантастической энергией. «Я в жизни столько не работал, – сказал он. – Я был на работе утром, в полдень и вечером» 58. Дело затронуло его очень глубоко, он жаждал преодолеть увечащее ощущение своего дилетантства и стать хоть в чем-то экспертом. Жюри по белому рабству позволяло ему доказать, что он не просто доверенный слуга отца, и приобрести индивидуальность. Выступив из тени Старшего, Младший создал себя как реформатора, встав рядом с Идами Тарбелл и Генри Демарестами Ллойдами этого мира.

Младший исследовал мрачный мир борделей Манхэттена на некотором расстоянии, как будто боялся поддаться их запретному очарованию. Позже он сделал поразительное признание: «Когда я расследовал пороки в Нью-Йорке, я не поговорил ни с одной проституткой» 59. Но, прикрываясь щитом научного исследования, он опросил бесчисленное множество специалистов и стал крайне компетентен. Так как поверхностные ответы он не принимал, его большое жюри проработало не один месяц, а шесть. Когда он представил описание с пятьюдесятью четырьмя обвинительными актами, судья О’Салливан пришел в ужас и начал жарко спорить. «Когда О’Салливан обнаружил, что я собирался сделать, он сильно испугался, потому что это означало, что планы Таммани-холл потерпели неудачу», – вспоминал Младший 60. Работа большого жюри была печальным образом сведена к нулю, когда мэр Уильям Гейнор – теперь и сам воюющий с Таммани-холл – не предпринял действий по результатам, и большинство обвинений завершились оправданием. Несмотря на этот финал, Младший занял совершенно новое место в анналах Рокфеллера: гражданского героя. Он не просто богатый простак, которым могут помыкать лидеры партий, он выдвинулся как значимая личность в своем праве.