Аркадий Шевченко - Разрыв с Москвой

Естественно, в верхнем эшелоне руководства встречаются элементы, более склонные к непосредственному использованию силы (к ним относятся некоторые из ортодоксов в ЦК и в военном ведомстве), в то время как другие предпочитают чисто политические меры (я имею в виду ряд сотрудников МИДа и экономического сектора руководства). Но это скорее различие чисто тактического характера. Все советские руководители агрессивны, все они "ястребы” с точки зрения конечных целей их политики. Все, кто стоял в СССР у власти, начиная от Ленина и кончая Черненко, — все они скроены по одной мерке.

Для защиты системы от внутренних и внешних врагов партия пользуется набором хорошо отработанных пропагандистских приемов. Воздействие лозунговых кампаний, с помощью которых в ленинский актив вербовались рабочие и солдаты, не прошло бесследно для тех, кто унаследовал власть в СССР. Гигантская пропагандистская машина сделалась краеугольным камнем советского режима, и каждый гражданин этой страны с младенческого возраста до самой смерти получает ежедневную дозу идеологического гипноза. Правда, рано или поздно многие осознают, чего стоит эта пропаганда. Нарастает возмущение постоянной ложью, которая исходит от правительства, несоответствием между лозунгами и действительностью.

Но идеологическая обработка проводится очень хитроумно, и миллионы людей в основном продолжают придерживаться понятий, которые им внушили. Это относится в первую очередь к внешней политике и к условиям, существующим в капиталистических странах. Возникает нечто вроде условного рефлекса. Более девяти десятых советского населения ни разу в жизни не выезжали никуда из своей страны и не имеют (или почти не имеют) доступа к объективной информации. Обычная методика казенных пропагандистов представляет собой практическое использование павловской теории условных рефлексов — неослабевающее воздействие песен, речей, газет, книг, телевидения, кинофильмов, театральных постановок, изобразительного искусства, поэзии и т. д., сочетаемое с позитивными стимулами в виде вознаграждения материального порядка для избранных групп населения, вызывает требующуюся властям реакцию подчинения системе. А для непокорных и смутьянов у государства имеются в распоряжении менее приятные вещи: запугивание, травля, тюрьмы и лагеря, а то и кое-что похуже.

К началу 70-х годов Леонид Брежнев укрепил свои руководящие позиции в Политбюро и сделался бесспорным фактическим главой государства. Но, в отличие от Сталина или Хрущева, Брежнев вынужден был отводить Политбюро значительно более важную роль в процессе управления страной. В этом смысле он был "слабее” своих предшественников. Тем не менее от него как от генсека зависели, в сущности, как содержание, так и пределы власти Политбюро. Действуя с обычной для себя осмотрительностью, он постепенно вывел из него тех, кто мог бы попытаться оказать сопротивление либо помешать в проведении угодной ему внутренней или внешней политики. Этих членов Политбюро заменили брежневские ставленники: Андрей Громыко — министр иностранных дел, Андрей Гречко, который сделался при Брежневе министром обороны, Константин Черненко, ставший секретарем ЦК, Юрий Андропов — председатель КГБ, Дмитрий Устинов, сменивший Гречко на посту министра обороны; Николай Тихонов, получивший пост председателя Совета министров вместо Косыгина.

Эти люди поддерживали Брежнева в вопросах как внутренней, так и внешней политики. Более того, Брежнев создал непосредственные рычаги воздействия, пользуясь которыми, его ближайшие помощники манипулировали деятельностью ЦК и различными министерствами. В этом немалую роль сыграл секретариат Брежнева, который возглавил его давний приспешник Георгий Цуканов и которому были подчинены в числе прочих Андрей Александров-Агентов и Анатолий Блатов.

Александров-Агентов и Блатов откровенно рассказывали мне, что они часто "подкидывают” Брежневу те или иные идеи, не советуясь ни с Громыко (хотя Брежнев любил консультироваться с Громыко в частном порядке), ни с отделами ЦК, и что в ряде случаев он прислушался к их предложениям. Вообще личный секретариат оказывал Брежневу неоценимую помощь, когда тот силился расширить пределы своей власти; именно этот секретариат давал ему возможность действовать как главе государства, порой, не ставя Полибюро в известность даже о весьма существенных мероприятиях, — например, при поездках Брежнева за границу или при подготовке важных политических выступлений.

На протяжении тех трех лет, когда я работал советником Громыко, вероятным наследником Брежнева считался Андрей Кириленко. Впрочем, неважное здоровье и, кроме того, наметившееся возвышение Черненко и Андропова вскоре сделали его "неконкурентоспособным”. Хочу в связи с этим отметить, что длительное отсутствие "на людях” того или иного члена Политбюро не обязательно означает опалу и не является признаком скорого падения, как часто думают на Западе. Эти загадочные исчезновения вызываются главным образом бюрократическими требованиями. После того как в начале 70-х годов Громыко на заседании Политбюро стало дурно, было принято решение, что члены Политбюро должны в обязательном порядке отдыхать по месяцу два раза в год.

Бумаги, поступающие в Политбюро и исходящие от него, должны проходить через аппарат ЦК. Ключевую позицию в этом аппарате занимал при Брежневе один из его наиболее надежных друзей — Константин Устинович Черненко, возглавлявший Общий отдел ЦК и секретариат Политбюро на протяжении ряда лет, пока его самого не сделали членом Политбюро. Сын сибирского крестьянина, член партии с двадцатилетнего возраста, он упорно пробивал себе дорогу из провинциальных низов к вершине московской иерархии и сделался сначала помощником, а потом уже как бы постоянным напарником Брежнева. Я впервые увидел его в 1964 году, когда Брежнев стал генсеком, а в дальнейшем неоднократно имел случай с ним разговаривать — как в Москве, так и в Нью-Йорке.

Черненко коренаст, сутул и давно страдает эмфиземой, которая в последнее время явно перешла в более тяжелую форму. [10] В марте 1985 г., когда Черненко умер, эмфизема была названа во врачебном заключении как основная причина смерти. (Прим. переводчика.) Интеллектуалом его не назовешь, но он человек практичный, деловой и хорошо знает, чего хочет. Он требователен, груб, властен, заносчив, неизменно самоуверен. Как общественная фигура он настолько сер, что в мое время население совершенно его игнорировало: в отличие от других "вождей”, Черненко не фигурировал ни в анекдотах, ни в шутках. Когда он был помоложе, они с Брежневым общались главным образом в качестве собутыльников. Непьющие Суслов, Косыгин и Громыко сторонились такой практики.