Анджей Монастырский - Шашечки и звезды

Зимаков превосходно плясал. Никто не умел так сплясать с коленцами лихого казачка, как он. Желающих участвовать в самодеятельности было немало — Пономарев, Красуцкий, Рокшин, Пирогов и Журбенко и многие другие. Большинство — пилоты из третьей эскадрильи.

Репетиции проводили всюду, где только могли: в аудиториях после занятий и в столовой, в перерывах между полетами и вечерами дома.

Наконец настала долгожданная суббота 18 ноября. Местный спортивный зал был набит до отказа. Военная форма смешалась с одеждой местных жителей. Было много молодежи, преобладали, естественно, девчата. Почетные места заняли офицеры из штаба дивизии и штабов всех трех полков.

Перед занавесом появился Костя. Зал задрожал от аплодисментов, ведь никогда еще в Карловке не выступал коллектив художественной самодеятельности военных. Начался концерт. Некоторые номера программы летчиков зрители награждали бурными овациями. Больше всего досталось их на долю Скибины и Зимакова.

С этого дня началось в Карловке своеобразное соревнование на лучший коллектив художественной самодеятельности. Стимулом служило, конечно, признание со стороны привлекательных молодых жительниц Карловки. Справедливости ради следует сказать, что соревнование чаще всех выигрывали летчики 11-го полка.

Наступило время осеннего ненастья. Каждое утро пилоты с тоской поглядывали на хмурое, затянутое низкими тучами небо. Пришлось прекратить полеты на боевых машинах. Пилоты, как они говорили, катались время от времени только на По-2, чтобы сохранить навыки пилотирования.

Однажды командир спросил у Волкова:

— Как думаешь, Сережа, что это у нас не очень весело? Ребята носы повесили…

— Правду говоря, нет повода для веселья…

— Вот именно. Пилоты ходят хмурые и мрачные, как ноябрьская погода. Теоретические занятия и скупые полеты на По-2 не приносят им удовлетворения.

— Ничего удивительного. Ведь ребята только о том и мечтают, чтобы как можно скорее оказаться в кабинах самолетов и пойти в бой. Я слыхал даже, как кое-кто говорил, что им значительно лучше было на фронте, чем здесь, хотя, сам знаешь, давно нам не жилось так удобно и спокойно…

— Да, — вздохнул Соколов, — Опасаюсь, как бы эти удобные тыловые условия не расхолодили наших людей. Продолжительный отдых и вынужденное безделье могут отрицательно сказаться на настроении и боевой готовности полка.

— Я особенно беспокоюсь за наших молодых пилотов. Они прибыли к нам полные энтузиазма и желания сражаться.

— В таком случае мы должны что-то предпринять. Что бы такое придумать?..

Воцарилось долгое молчание. Каждый погрузился в свои мысли.

— Доложу об этом в политотделе дивизии, — сказал Волков. — Полковник Кундеров должен знать наше положение, а, кроме того, возможно, что-нибудь нам подскажет, посоветует…

— Ты прав, заместитель. А может, ты зашел бы в горком партии или исполком горсовета? — Подполковник хитро взглянул на майора Волкова.

— Прекрасная мысль! — обрадовался тот.

На следующий день в полдень после окончания политзанятий с личным составом майор Волков выбрался в город. В городском комитете партии его приняли очень тепло.

— Вы как с неба свалились! — улыбнулся, увидев его, секретарь горкома. — Говорите, вы в затруднительном положении? Люди у вас скучают? Этому легко помочь. У вас ведь есть коллектив художественной самодеятельности, который недавно дал нам такой хороший концерт…

— Концерт — это еще не все. Ведь в самодеятельности участвует всего лишь немногим более десятка человек, а у меня их целый полк.

— Правда? Полк — это масса людей. Ох, если бы я имел столько людей, мне их есть чем занять… Знаете что, товарищ майор? А может, вы со своими воинами, конечно, если у вас есть свободное время и возможности, помогли бы нам? Мы испытываем трудности с сельхозтехникой. Не хватает рабочих рук, а поля большие.

— Согласен! Я поговорю с заместителем командира дивизии по политчасти. Если он ничего не будет иметь против, то получите в помощь людей. Создадим в полку добровольный трудовой отряд. Организуем солдатские субботники!

Довольные таким оборотом дела, они на прощание крепко пожали друг другу руки.

Политотдел поддержал инициативу по оказанию помощи местным властям и гражданскому населению. На общем открытом собрании коммунистов и комсомольцев майор Волков рассказал собравшимся о просьбе горкома.

Предложение было принято единогласно. Уже на следующий день группа, собранная из многих добровольцев, направилась в соседний колхоз. Два месяца летчики работали в поле — помогали убирать урожай, сеять озимые, ремонтировать сельскохозяйственные машины, выполняли другие хозяйственные работы.

Но помощь не ограничивалась только этим. Совместная работа летчиков и жителей Карловки сдружила их, общие дела и заботы, общие интересы по-настоящему сблизили людей.

Летчики, жившие на частных квартирах, помогали своим хозяевам чем только могли. Ремонтировали сельскохозяйственную технику и домашнюю утварь, делились своими продовольственными пайками, часто отдавали все сладости из пайка детям. Взамен получали горячую благодарность. Их окружала атмосфера, напоминавшая родной, но теперь такой далекий дом.

Молодые пилоты слушали интересные рассказы опытных летчиков и старались во всем походить на них, усваивали их выправку, характерный летный «фасон», манеры, отдельные словечки. Через несколько недель с первого взгляда было трудно отличить молодых от их опытных товарищей. Не хватало им только одного — экзамена на фронте. Однако все говорило о том, что час испытаний недалек.

Несмотря на неблагоприятную погоду и связанное о этим относительно небольшое количество вылетов, молодые пилоты освоили боевые самолеты настолько, что теперь можно было говорить и о введении их в бой. В декабре полк должен был отправиться на фронт. В связи с этим в конце ноября состоялась методическая летно-тактическая конференция. Она продолжалась два дня и закончилась в воскресенье 26 ноября.

— Ну, теперь скоро двинемся на фронт, — уверенно сказал Пономарев.

— Наконец-то на родину! — обрадовался Славек Скибина.

В начале декабря погода улучшилась, и можно было возобновить полеты. Все другие дела отошли в сторону. Тренировались главным образом в ведении воздушных боев, чтобы должным образом обучить молодых пилотов и восстановить свои былые навыки.

В этот день к полетам приступили с самого утра. Пары стартовали одна за другой и направлялись в заданные районы, где вели между собой воздушные «бои».

Пономарев и Красуцкий нетерпеливо ждали своей очереди. Уже дважды обговорили все этапы предстоящего сражения. Пономарев, выступающий в роли ведущего, успел даже рассказать своему молодому ведомому несколько фронтовых эпизодов о схватках с противником в воздухе. Наконец раздалась команда занять места в самолетах. Летчики вскочили на крылья и скрылись в кабинах. Застегнули шлемофоны и застыли в ожидании. В наушниках прозвучал знакомый голос майора Полушкина, руководителя полетов. Машины послушно вырулили на полосу и заняли стартовую позицию.