Нина Хрущева - Пропавший сын Хрущёва или когда ГУЛАГ в головах

Это был наш последний долгий разговор с Никитой. Ещё пара лет, и я бы так и не узнала его мнения по поводу Молотовской головоломки: в 2007 году мой двоюродный брат скончался от болезни сердца.

Так или иначе, Никита дал мне понять, что новые российские злодеи могут быть даже хуже прежних. А когда истории о «предательстве» Леонида достигли более широкой зарубежной аудитории, я с удивлением обнаружила, что западные авторы принялись распространять их с ещё большим энтузиазмом, чем российские. Кто бы ни запустил в обиход эту версию, он должен был быть доволен; автобиографиям сталинских генералов поверили бы немногие, а вот когда слухи о Хрущёве подхватили серьёзные и

претендующие на объективность зарубежные историки, умышленно искажённая информация вдруг стала признанным фактом. Некоторые из них отличались благими намерениями и этическим подходом, как, например, Таубман, чья книга, в общем и целом, является ценным описанием жизни моего деда. Чего, к сожалению, нельзя сказать о других, таких как британский автор Саймон Себаг Монтефиоре, который в своей захватывающей биографии сталинских соратников «Двор красного царя» часто демонстрирует откровенное пренебрежение и к фактам, и к журналистской этике. Он не только повторяет выдумки о том, что Хрущёв разоблачил Сталина из-за предательства Леонида, но и приписывает их моей маме, что не только ложно, но и до смешного абсурдно [142] Моя мама действительно однажды в 2003 году встречалась с Монтефиоре в пафосном ресторане «Пушкин» в Москве. Они обедали и разговаривали о Хрущёве, но это не было профессиональное интервью. Монтефиоре не упомянул свою работу о Сталине или какие-то другие книги. Он не делал записей, и у мамы создалось впечатление, что это всего лишь неформальный разговор с журналистом, который интересуется историей. Они разговаривали по-английски (господин Монтефиоре пояснил, что не знает русского), что было пыткой для мамы. Когда год спустя вышла его книга о сталинском окружении, мама очень удивилась, обнаружив в ней главу о Хрущёве, и ещё больше, когда узнала, что именно она является главным источником. Монтефиоре ссылался на их неформальный разговор как на официальное интервью, в котором его визави якобы снабдила его ценной информацией о Никите Сергеевиче, Леониде и других членах семьи. В книге все это было грубо переврано или искажено до неузнаваемости. Например, Монтефиоре даже не удосужился проверить, как настоящая фамилия Любы; в книге он упорно называет её Любовью Кутузовой вместо Сизых. . Среди несуразностей и новый поворот в истории Любиного ареста в 1943 году: «Ходили слухи, что [Леонид] оказался предателем, что в условиях сталинского режима бросало тень подозрения на его жену» [143] Sebag Montefiore Simon. Stalin: The Court of the Red Tsar. - Alfred A. Knopf, 2004. P. 453. . Не говоря о том, что «предательство» стало «фактом» только при Путине, Монтефиоре заодно снабдил Любу ещё одной версией, освобождающей её от ответственности за своё поведение.

Был, впрочем, среди множества элементов этой головоломки один, который поражал не столько сюрреализмом, сколько запутанностью: свидетельство старшего лейтенанта Ивана Заморина, ведущего Леонида, который последним видел его в живых. Через два дня после того задания, с которого Хрущёв не вернулся, Заморин написал свой первый рапорт по этому поводу. Официально подписанный командиром 18-го авиаполка майором Голубевым, рапорт этот хранится в архиве Министерства обороны:

Два наших самолета, ведущий гвардии старший лейтенант Заморин и ведомый гвардии старший лейтенант Хрущёв, были атакованы двумя Фокке-Вульф-190, в результате завязался воздушный бой пары на пару… Сам воздушный бой происходил следующим образом: гвардии старший лейтенант Заморин производил атаку одного ФВ-190 и с дистанции 50–70 м открыл огонь и сбил самолет противника. Хрущёв шёл с правой стороны… Заморин сбил самолет противника и увидел, что к хвосту машины Хрущёва пристроился один ФВ-190 и вёл по нему огонь. Заморин открыл огонь по самолету противника под углом, немецкий лётчик, видя своё невыгодное положение, отвалил от Хрущёва и с пикирования пошел на юг, Заморин продолжал атаковать. В момент, когда истребитель противника отвалил от Хрущёва, Хрущёв с переворотом под углом 65–70 градусов пошел к земле. Когда Заморин возвратился, то Хрущёва не нашёл и считает, что сбитым он не может быть, так как снаряды рвались далеко в хвосте, а перетянул ручку и сорвался в штопор…

Неубедительность этого свидетельства Заморина, возможно, была причиной того, что и год с лишним спустя, в июле 1944 г., кинооператор Дульцев в письме Никите Сергеевичу выразил надежду и уверенность когда-нибудь снова увидеть Леонида. Есть здесь и другие спорные моменты. Вопросы вызывает не только сам факт боя — некоторые считают, что никакого боя не было — но и организация поисков сбитого или упавшего самолета Хрущёва [144] Например, друг Степана Микояна Иван Жук, который служил вместе с Леонидом и своими глазами видел бой, подтвердил факт падения самолета, которого «никто не видел из-за продолжавшегося боя и сильной дымки внизу». — Микоян. Мы — дети войны. С. 100. А вот у Николая Цибикова, ещё одного пилота эскадрильи, совсем другая версия: «В один из вылетов под Брянск мы пошли в составе полка. Воздушного боя не было, а Леонид пропал. Мы прилетели на аэродром, доложили, что все было нормально, а он пропал. Тогда Голубев, командир полка, послал два звена в этот район, искать. Летели на бреющем, искали, но так и не нашли. Потом я читал, что он погиб в воздушном бою. Но я считаю, что воздушного боя не было». — Я помню. Герои Великой Отечественной войны. Цибиков Николай Иванович // iremember.ru. 2011. 3 февраля. .

В письме на имя моего деда, полученном им в апреле 1943 года, командующий Первой воздушной армией генерал-лейтенант Худяков написал, что предпринятые им меры по поиску самолета с воздуха положительных результатов не дали. «В течение месяца мы не теряли надежды на возвращение Вашего сына, но обстоятельства, при которых он не возвратился, и прошедший с того времени срок заставляют нас сделать скорбный вывод, что Ваш сын пал смертью храбрых в бою».

Однако все лётчики, с которыми я говорила, утверждали, что посылать разведывательные самолеты на оккупированную территорию было бы неоправданным риском. Скорее всего, командиры, которым это было поручено, сказали , что организовали поиск, просто, чтобы прикрыть свои спины; открыто отказаться искать сына члена Политбюро, при всей рискованности этого предприятия, они не могли из страха быть обвиненными в измене.

Армейские явно предприняли согласованные усилия, чтобы показать, что они сделали всё возможное. Вторая версия свидетельства Заморина, пройдя по инстанциям, была включена в апрельское письмо командующего Худякова Хрущёву-старшему. В ней утверждалось, что ведущий во время боя не выпускал из виду своего подопечного, что он видел, как тот подвергся атаке, и развернул свой самолет навстречу Фокке-Вульфу, чтобы помочь Леониду уйти. Вернувшись на место боя после преследования немца, Заморин не увидел своего ведомого и подумал, что тот невредимый вернулся на аэродром.