Владимир Широков - Строки, обагренные кровью

— Докладывай комиссару. Тот похвалит. А мне эта агитация… Мы их словцом, а они нас свинцом.

— Ошибаешься, Николай Николаевич. Слово — тоже оружие. Да еще какое! Туда долетит, куда и пуля не достанет.

Они прошли к командирской землянке. Дора вошла и доложила.

— Сто? — не поверил комиссар. — Вчера же их было два десятка.

— За ночь прибавилось, товарищ комиссар.

— Оставь одну листовочку. Пусть послужит документом, — сказал комиссар, пробегая взглядом по строчкам.

Развязывать пачку Кравченко не стала. Может, та листовка, какую хотят сделать музейной реликвией, сослужит великую службу, повернет сердце еще одного солдата на нашу сторону?

— Дайте ваш дневник, товарищ комиссар.

Она присела и быстро переписала текст листовки в комиссарский дневник. Так и дошла до нас эта листовка.

Одевшись по-городскому, Дора ушла вместе с Марией Брылевой, стойкой коммунисткой, но, как и все крымские партизаны тех дней, еще малоопытной разведчицей.

У Доры Кравченко это был тоже первый опасный рейд.

Через два часа партизанки подошли к опушке. Буран разбушевался во всю, и, надеясь, что он надежно укроет их от недобрых глаз, разведчицы, не ожидая ночи, вышли в заснеженную степь — Кравченко направилась к Карасубазару (Белогорску), а Брылева — в Симферополь.

На пути у Доры был колхозный сад. Нашла там «почтовый ящик» — потайное место связи с населением и оставила в нем половину листовок. Придет партизанский помощник, заберет листовки и распространит их среди румынских кавалеристов, что стоят в соседних селах. Оставшуюся полусотню партизанских посланий Дора несла в город.

…Полицейские вынырнули из бурана внезапно. Единственное, что успела сделать Дора — быстро наклониться, чтобы поправить чулок, и сунуть листовки в сугроб.

В камере Карасубазарской тюрьмы Кравченко и Брылева встретились — Марию тоже арестовали. Оказалось, что лес был блокирован врагами плотнее, чем думали партизаны.

Арестованными занялись гестаповцы. Разведчицы твердили одно: друг с другом не знакомы, в прилесной зоне оказались случайно — сбились с пути. Расчет на одно: может, хоть одной удастся выпутаться.

Брылевой это удалось. Одурачила-таки гестаповцев. Вырвалась. А Доре Куприяновне не повезло. Ее опознали полицейские из местных жителей. Тут же охарактеризовали ее: активная коммунистка, работница Зуйского райкома партии, вместе с другими райкомовцами ушла в партизаны.

Кравченко перевезли в Симферополь.

Вначале пробовали было посулами склонить к предательству. Не получилось. Тогда стали пытать, добиваясь, чтобы назвала тех, кто помогает партизанам.

В гарнизонах и селах передавали друг другу, зачитывали до дыр листовки, а руки, написавшие эти листовки, руки Доры Кравченко, выламывались изощренными орудиями пыток.

Но не помогли и пытки.

В марте 1942 года ее посадили в крытый грузовик и в плотном кольце автоматчиков вывезли за город. Кравченко стала у противотанкового рва, на дне которого виднелись плохо присыпанные землей тела расстрелянных.

Рассвело. На юге в дымке плыли горы. Где-то там, в лесу, партизанские костры. А с запада доносился гром артиллерийской канонады — там сражались севастопольцы…

Мужество, с каким вынесла пытки и приняла смерть маленькая женщина, потрясло даже палачей. От них узнали о мужественной смерти партизанского агитатора Доры Кравченко. По городу пошла молва. Одни утверждали, что, став у кромки рва, Кравченко гневно бросила в лицо врагов: «Стреляйте, бандиты! Всех не убьете!». Другие передавали, что партизанка умерла со словами того лозунга, каким закончила свою листовку — крикнув солдатам: «Да здравствует братский союз трудящихся всего мира!»

Абсолютно достоверно одно: Дора Кравченко погибла геройски, не выдав врагу боевых соратников.

Н. ЛУГОВОЙ.

19 февраля 1943 г., г. Феодосия.

…Десятки тысяч ни в чем не повинных мирных жителей подверглись карательным репрессиям, свинцовой буре, были зверски расстреляны, зарублены и повешены, а трупы последних даже близким родственникам не разрешалось предать земле…

Гитлеровские выродки, предчувствуя свой неминуемый крах, лихорадочно готовят и строят укрепления — доты, дзоты и прочее.

Но тем не менее, несмотря на все вышеперечисленное, на чинимый фашистскими ордами произвол, издевательства, грабеж, насилие и репрессии, — наряду с этим стали рождаться антифашистские организации. Так, например, наша организация оформилась в 1942 г. …

На первых порах в основу работы нашей организации было положено:

1. Связаться с лесом.

2. Установить связь с находящимся в городе лагерем военнопленных.

3. Установить связь с лагерем, принять меры по освобождению людей из фашистского плена.

4. Организовать партизанский отряд.

Все вышеперечисленные вопросы на сегодняшний день осуществлены…

Долой с лица земли немецко-фашистскую сволочь!

Да здравствует быстрейшая наша встреча!

Да здравствует победа!

Уже несколько часов шел мелкий холодный дождь вперемежку со снегом. Ноги совсем закоченели, но Листовничая все еще надеялась обменять что-либо из вещей на кусок хлеба и не уходила домой.

Задумавшись, Нина Михайловна не видела, как упитанный немецкий фельдфебель, криво усмехаясь, бросил к ее ногам конфету. Чернявый мальчишка с тонкой грязной шеей быстро наклонился к земле и тут же отчаянно закричал: на его руку с хрустом опустился кованый сапог. Вздрогнув, как от удара, Листовничая с такой ненавистью взглянула на фашиста, что тот невольно отступил. Она схватила мальчугана под мышки и, оттащив в подворотню, дула зачем-то на его помертвевшие пальцы, а ребенок, корчась от боли, давился криком.

Эту ночь она опять провела без сна. Карательные репрессии фашистов против мирного населения просто подавляли своей жестокостью. Грабеж, насилие и произвол стали обыденным явлением.

Надо бороться. Бороться всем: женщинам, старикам, даже детям. И им, сволочам, не давать покоя.

Много дней вынашивала Н. М. Листовничая мысль об активной борьбе с оккупантами. Однажды над городской окраиной она увидела воздушный бой. С тревогой следила она за ходом поединка советского летчика с фашистскими стервятниками. Вот краснозвездный самолет стал падать: сбили, гады. Она плакала, не скрывая слез. Оглянувшись, Нина Михайловна увидела женщину и мужчину, стоявших рядом со слезами на глазах.