Владимир Широков - Строки, обагренные кровью

Не сговариваясь, они бросились к упавшему самолету, вытащили из-под обломков тело летчика. На его груди блестела Золотая Звезда Героя. Они перенесли тело летчика в укромное место, вынули документы, сняли ордена и медали, а в следующую ночь схоронили Героя Советского Союза П. Г. Баранова.

— Мы отомстим за тебя, — дали они себе клятву.

Однажды к Нине Михайловне явился наш военный разведчик, прилетевший в тыл врага для сбора широкой информации о численности и передвижении фашистских войск.

Они беседовали долго.

Вскоре Нина Михайловна открыла в городе портновскую мастерскую. На работу пришли люди, которых она хорошо знала еще до войны, а также те двое, помогавшие хоронить советского летчика. Подпольную работу начали с небольшого. Сшили несколько фуфаек и рукавиц и отправили их в лес партизанам. Через несколько дней прямо в мастерскую ввалился какой-то «рабочий», оказавшийся уполномоченным из леса, Сизасом. Партизанский разведчик принес из леса такую горячую благодарность, что подпольщики растрогались до слез. С этого дня белье, рукавицы, шапки и фуфайки стали поступать партизанам регулярно.

Портновская мастерская явилась настоящей находкой для подпольщиков. Фашисты, а особенно полицаи, не раз прибегали к услугам мастерской мадам Листовничей. Им и в голову не могло прийти, что на их глазах шьется обмундирование для партизан.

Часто вечерами группа подпольщиц собиралась для обсуждения текущих дел под видом «посиделок». Для отвода подозрений гестапо они вязали варежки, вышивали гладью котят, собачек. Заглянув однажды к «посидельщицам», Нина Михайловна ахнула: одна из подпольщиц вышивала портрет Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Ругать ее не стала, но поторопила с окончанием вышивки.

Связной, которому передали потом портрет для партизан, вдруг сказал:

— Нина Михайловна! Хочу вступить в партию. Поручитесь за меня?

Она страшно смутилась и долго молчала.

— Видишь ли, я ведь и сама-то… беспартийная.

— Вот-те и на, — удивился связной. — Как же это вам такое дело поручили?!

— Так вот и поручили. Я давно хотела вступить в партию, да так вышло… Работала перед войной в детяслях, какая там парторганизация?.. А в общем-то не все ли это равно?!

— Да, — согласился связной, — главное сейчас — быть патриотом.

Партизаны в те дни вели тяжелые бои с оккупантами. У них было много раненых, остро чувствовалась нехватка медикаментов и перевязочных средств. Когда-то до войны Нина Михайловна работала завхозом в женской лечебнице Красного Креста, знала в городе многих врачей и сестер. Исподволь начала привлекать их к подпольной работе. И партизаны стали получать перевязочный материал и медикаменты.

Неподалеку от Феодосии гитлеровцы создали большой лагерь военнопленных. Н. М. Листовничая направила туда «на работу» нескольких членов организации — фельдшеров.

— Делайте все возможное, чтобы спасать от расстрелов наших людей, — говорила она на прощание. — Наш проводник будет отводить их в лес. Партизанам пойдет пополнение.

И фельдшера принялись за «работу». Они знакомились с заключенными, подбирали наиболее стойких, и те скоро «заболевали». «Заболевших» переводили в лазарет, а затем «списывали» как умерших. Бежавших из лагеря укрывали, переодевали в гражданскую одежду, обеспечивали поддельными документами, а перед отправкой в лес и оружием.

Оружие доставали где только могли: покупали на черном рынке, крали у фашистов, собирали за городом, на местах боев. Постепенно в старокрымском лесу из бежавших военнопленных сформировался целый партизанский отряд в 55 человек.

В те дни перед руководителем Феодосийской подпольной организации Н. М. Листовничей встала еще одна сложная задача. Как-то из леса прибыл связной и сообщил:

— Положение отряда тяжелое. Фашисты блокировали лес, установить связь с населением окружающих сел не можем. Начался голод.

Нина Михайловна ответила:

— Передай: поможем.

Ушел связной, а она долго думала, как выполнить обещание, выручить партизан. Что делать дальше с бежавшими из плена?

Теперь бывших военнопленных подпольщики не переправляли в лес, а снабжали «липовыми» документами, некоторых даже прописывали в городе, других держали на нелегальном положении. Нина Михайловна сформировала из них новый партизанский отряд, шутя называя этих партизан «надомниками». Отряд численностью до шестидесяти человек был разделен на группы, во главе которых стояли командиры и политруки. Это была принципиально новая форма партизанской борьбы. Ночью партизаны выходили на операцию, закончив ее, прятали оружие в тайники, расходились по домам, а утром многие из них выходили на работу, проявляя свою «лояльность» к оккупационной власти. В отряде были инженеры и техники, которые по заданию военной разведки провели ряд диверсий, другие партизаны проводили продовольственные операции.

А как помочь партизанам продовольствием? На заседании руководства организации Н. М. Листовничая предложила:

— Надо послать своих людей на работу на продовольственные базы и склады.

Ее предложение было принято. Кладовщики, весовщики, заведующие складами из подпольщиков создавали у себя излишки и передавали их в лес либо обеспечивали удобные условия для проведения «продовольственной операции».

Главным в работе организации все-таки была разведка. Партизаны, а через них и главный разведывательный центр постоянно получали от подпольщиков самые подробные данные о передвижении вражеских войск в районе Феодосии, о боевой технике и т. д.

В начале 1943 года большая подпольная группа действовала и в лагере военнопленных. Фашисты использовали пленных на строительстве военных объектов. Сведения о них через лейтенанта Ашота Айрапетова поступали к Н. М. Листовничей, а затем в лес.

В марте 1943 года командование партизанского соединения направило Листовничей письмо с благодарностью за очередную помощь партизанам.

«Дорогая Нина Михайловна, — говорилось в письме. — Мы получили Ваши письма и материалы. Они представляют для нас и для Красной Армии очень большую ценность. Ваши материалы полностью использованы и переданы фронту… Ваша работа имеет очень большое значение…»

Это письмо опоздало всего на два-три дня. Вечером 20 марта 1943 года в квартиру Нины Михайловны ворвались гестаповцы.

— Портниха Нина Петровна?! Битте шон, с нами на прогулка. Што, мадам не шелает?

— Но я вовсе не Петровна, господин офицер, тут какая-то ошибка.

— Молчать! Мы все о фас знаем.

Она инстинктивно бросилась к детям. Большие, обведенные голубоватой каймой глаза младшего приемыша смотрели на нее с тоской и недетской серьезностью.